Бунтарка

Я хмурюсь, но сажусь на край кровати, а затем взбиваю подушку и ложусь, просовывая под нее руку. Сейчас я не лежу лицом к двери, потому что мне хочется смотреть на неподвижную Кору. Она не располагается рядом со мной, а продолжает сидеть, занимая очень маленькое пространство кровати. И ее совсем не беспокоит, что я не снял обувь и укрылся одеялом. Эта жизнь научила меня тому, что драгоценные секунды могут стоить слишком дорого, а эти маленькие удобства – вещи, без которых можно легко обойтись, когда твоя цель выжить.

– Спи, – тихо говорит она, и, как ни странно, я засыпаю.

Когда я просыпаюсь, в комнате уже темно и я лежу на кровати один. Дверь в спальню приоткрыта и пропускает теплый желтый свет, горящий в коридоре. Я тру руками лицо и сажусь, спустив ноги на пол. Несмотря на то что мое тело ноет, мне кажется, я уже давно так крепко не спал. Часы показывают, что сейчас уже середина ночи и я проспал уже больше восьми часов. Воспользовавшись возможностью, я принимаю душ, несколько раз намыливая свое тело и споласкивая его под горячей водой, а затем выхожу и переодеваюсь.

В доме полно простой одежды универсального размера, которая подойдет нам всем. Среди нее я нахожу чистую футболку, нижнее белье, носки и, одевшись, спускаюсь вниз.

На первом этаже тихо и темно, а раздвижная стеклянная дверь приоткрыта на дюйм. Я подхожу к ней, почти боясь того, что могу найти.

Трупы.

В голове мелькает фотография Коры с перерезанным горлом. Несмотря на то что это был всего лишь фотошоп, призванный напугать нас, этот образ до сих пор преследует меня, хоть я никому об этом не говорю. Снаружи нет никаких трупов. Только Кора, которая сидит на краю террасы, свесив ноги. Я выхожу наружу, закрывая за собой дверь почти до конца, а затем сажусь рядом с ней. Не слишком близко, но достаточно для того, чтобы почувствовать запах содержимого кружки, которую она держит в руках.

– Хорошо спалось? – спрашивает она, посмотрев на меня.

– Да, а тебе?

– Я задремала, а потом ты начал храпеть.

Я хмурюсь, и она улыбается.

– Ты всегда такой серьезный, Джейс Кинг. Я пошутила, ты не храпишь. Просто издаешь какие-то звуки, как будто тебе больно.

– Это лучше, чем храп?

– Тебе снятся кошмары?

– Возможно, – пожимаю я плечами. – Но даже если они мне снятся, после пробуждения я их не помню.

– Счастливчик, – говорит она и протягивает мне кружку.

Я беру из ее рук теплую керамическую кружку, стараясь не касаться пальцев, а затем, не спрашивая, что за напиток находится в сосуде, делаю глоток.

Чай с какими-то добавками.

Виски с корицей обжигают мне горло, и я стараюсь не закашляться. Я никогда не отказывался от алкоголя, но именно этот вкус напоминает мне аккумуляторную кислоту.

Я делаю еще один глоток, чтобы скрыть свою реакцию, и Кора хихикает.

– Где ты это нашла?

– В морозилке. – Смеясь, она откидывает голову назад. – Я нашла там виски, а чай был в кладовке.

Я также откидываю голову и смотрю на проясняющееся небо, на котором четко видны звезды. Как хорошо, что в этом районе города почти нет светового загрязнения[4]. Раньше так близко к центру на небе можно было увидеть только яркие звезды, но теперь это черное лоскутное одеяло покрыто миллионами других жизней.

– Ты знаешь, что есть созвездия греческих героев, зверей, но не богов.

– Боги не нуждаются в звездах. – Я смотрю на Кору и ставлю кружку между нами.

– Почему это?

– Потому что мы здесь, на земле.

– Ты думаешь, что ты непобедим, Джейс? – выдыхает она. – Именно из-за этого тебя убьют.

Я протягиваю руку, касаясь ее плеча, и Кора напрягается, но не отстраняется. Я не знаю, почему у меня возникает такое непреодолимое желание прикоснуться к ней или почему я, черт возьми, не могу перестать о ней думать. Мне бы хотелось, чтобы все было по-другому, но она уже прочно засела в моем сознании и под моей кожей.

– Я хочу, чтобы ты кое-что поняла, Хаос. – Я крепче сжимаю ее плечо, не желая, чтобы она отстранилась. – В конце концов боги победили. Не Титаны, не трехголовый пес, а боги. А мы рождены от этих богов. Мы выстрадали и пролили слишком много крови, когда были детьми.

– Мы?

– Чего ты хочешь? Чтобы война закончилась? Чтобы банды расформировались? Как, по-твоему, это произойдет?

Она убирает мою руку со своего плеча и поворачивается ко мне лицом.

– А как ты хотел, чтобы это произошло? Что ты планировал? Каким ты видел Стерлинг Фолс, когда покинул Адских гончих? И что послужило причиной того, что ты сбился со своего пути? – Она видит меня насквозь. – Ты думаешь, что так много знаешь. Что мы можем разработать какой-то план и заставить всех перемириться, а потом выйдем из этой ситуации победителями? Но это не сработает. Твой план не сработает.

– И почему же?

– Потому что тогда ты бы уже сделал это. – Она хватает свою кружку и вскакивает на ноги. – У тебя было пять лет. Теперь моя очередь.

Я вздрагиваю, но она, не дожидаясь от меня каких-либо опровержений, которых на самом деле у меня нет, исчезает в доме.