Буратино - правда и вымысел. Часть 3. Чугунные крылья Икара

Кое-кто пытался утверждать, что его вой состоит из двух фраз: «А лошадь-то без паспорта» и «Наши уже близко». Но скептики им не очень-то верили, сомневаясь в умении дикаря произносить членораздельные слова.

Но, как бы там ни было, матери ещё долго пугали непослушных детей, говоря им: «Вот не будешь слушаться, за тобой придёт блуждающий сторож и унесёт тебя в горы». С тех пор блуждающий сторож стал неотъемлемой частью местного фольклора, как русалки, лешие и прочие загадочные существа.

Глава 13 Склад

Но Буратино все эти сказки мало интересовали, он был занят более интересными делами, а именно разбором арсенала, который привёз Пепе.

Все без исключения члены коллектива, возбуждённо переговариваясь, собрались у баркаса Альвареса и стали рассматривать разложенное на брезенте оружие. Оружие — это игрушки мужчин, а тем более ещё не очень взрослых. Рокко с удовольствием прикладывал к щеке приклад карабина и целился в Луку. Тот в ответ щёлкал в Чеснока из нагана, который ему очень нравился.

А Джанфранко Гопак потянул с брезента брикетик в промасленном пергаменте, причём той же рукой, в которой держал папиросу:

— А это что такое? — любопытствовал он.

— Положи, — тут же отнял брикетик у него Буратино, — это динамит, и тыкать в него папиросами не рекомендуется.

— А, — понял Гопак, — А это что? — он схватил похожую на бутылку гранату.

— Да положи, не трогай, и вообще, отойдите все от баркаса, что вам это, игрушки? Лука, давай сюда револьвер. Фернандо, тоже давай сюда. Куда патроны в карман запихиваешь, — ругался Пепе. — Отойдите все, идите заниматься своими делами.

Все нехотя разошлись, а Буратино и Пепе завернули арсенал в брезент и отнесли его в «офис». Вернее, в тот сарай, где обычно сидел Буратино, когда работал с бумагами.

Так он чувствовал себя спокойнее перед второй встречей с Барерой. И вот три дня, которые дал тот на размышление, истекли, и человек чести стоял, опираясь на толстую трость, ждал, что скажет ему Буратино.

Буратино был вежлив, он улыбался Барере и говорил:

— Мы обдумали ваше предложение, синьор Барера. И вынуждены вам сообщить, что сумма, которую вы нам предлагаете, не соответствует действительной стоимости нашего предприятия. Не буду скрывать, что при умелом руководстве наш завод может приносить шесть цехинов в месяц.

— Парень, — в ответ улыбался Барера, — ты забываешь, что на сегодняшний день ваш завод приносит только хрен собачий. Да головную боль своим владельцам. Не так ли?

— Так, — согласился Буратино и вздохнул, — но если смотреть в перспективу, то всё не так уж и плохо. Смею вас уверить.

— А что ж, хорошо, что ли?

— Повторяю, это предприятие перспективное и сверхрентабельное. Я не буду уважать себя и даже мои партнеры не будут уважать меня, если я продам этот завод за двадцать шесть цехинов. Это невозможно.

— Чёрт с тобой, парень, я вижу, ты кусучий, сколько ты хочешь за свой самогонный аппарат?

— Шестьдесят золотых, — произнёс Буратино, надеясь, что получит однозначный отказ, — это наше условие. Выкладывайте деньги сейчас и уже завтра вы нас тут не увидите.

— Прямо сейчас? — засмеялся Барера.

— Можно и завтра, это непринципиально. Можно и послезавтра.

— Ха-ха, — продолжал смеяться человек чести, — да ты, братец, не просто кусучий, ты и вовсе наглец. Неужели ты думаешь, что мы выложим шестьдесят цехинов за завод, стоимость которого десять.

— Дорога ложка к обеду, — отвечал Буратино.

— Тебе эта ложка уже не пригодится, парень, ещё через неделю ты не сможешь продать ни одной бутылки. Ни одной. И из уважения к тебе предлагаю тридцать золотых, прямо сейчас вы получаете деньги и убираетесь отсюда ко всем чертям. Вот наше последнее слово. И никаких раздумий, никаких оттяжек. — С этими словами Барера вытащил из кармана замшевый мешочек и потряс его, — здесь ровно тридцать монет, бери и уходите. Ну?

— Нет, — вежливо отвечал Пиноккио, — нас такая сумма не устраивает.

— Ну что ж, — сказал человек чести, — ценю мужество, но терпеть не могу тупости. Прощай!

— Всего наилучшего, — произнёс Буратино.

Когда коляска Бареры скрылась из вида, Рокко спросил:

— Как думаешь, он разозлился?

— Да, брат Рокко, он разозлился, — сказал Буратино задумчиво, — и, судя по всему, сильно разозлился, но делать нечего — рубикон-то уже пройден.

— Чего? — не понял Чеснок.

— А того, что дело уже началось, скоро наступит самое веселье, а где у них склад, мы так и не знаем.

— Лука ищет, Пепе ищет, может, у них его и нету.

— А вот это выяснишь ты.

— Каким образом? — удивился Рокко. — К цыганке, что ли, сходить погадать?

— К цыганке, может, и не надо, а вот к нашему другу Джеронимо судье, наверное, стоит наведаться. И мы зря ему столько денег отвалили, что ли?

— Это можно, — согласился Чеснок. — Это разумно.

— Вот и сделай.

— Сделаю сегодня же.

Поздно вечером, вернее, даже ночью, Чеснок вернулся со встречи с судьёй и сообщил неприятное известие:

— Буратино, у нас гнида.

— Не понял, — сказал Буратино, — что значит «гнида»?

— А то, что кто-то из наших стучит. В синдикате знают, что мы получили оружие и что мы ходили к дону.