Буреполомский дневник

Опять ночью эти мрази в соседнем проходняке не дали спать. От силы 3 часа проспал: лег только пол12–го (вечером дозвонился–таки до Лены Маглеванной, впервые с ее эмиграции из России, и целых полчаса очень хорошо проговорили с ней, в основном о планах на будущее). Проснулся где–то около полтретьего – и уже не дали заснуть: у ублюдков горела лампа и гремела из телефона музыка (поганые блатные песни). Я знал, что уже не уснуть под это, хотя и добросовестно пытался; только под утро, в 5–м часу где–то, выключили музыку – но уже надо было вставать. После подъема быстро приготовил себе завтрак, лег – и тут же провалился в сон; но надо же не проспать проклятый ИХ завтрак (хотя в их столовку я так и не захожу!) – с перерывами, поглядывая на часы, подремал немного – и на мороз, с утра бывший очень сильным (сейчас на проверке один говорил, что утром было минус 27°, сейчас – потеплее, градусов 20). После завтрака хотел лечь, подремать еще, если получится – но явился сперва сигаретчик с телефоном (хоть позвонить матери...), а потом – совершенно неожиданно для субботы и к тому же необычно рано – отрядник. В общем, поспать не дали. Самое страшное, самое трагическое здесь, в этих тюрьмах и лагерях, среди этой злобно–бессмысленной малолетней гопоты – это когда она не дает тебе спать... Сойти с ума, заболеть, обессилеть, сдохнуть – все возможно тут, и все это начинается с того, что круглые сутки тебе не дают спать.

Еще одно расстройство – чем мельче оно кажется, тем досаднее, до полного остервенения: этот ублюдок, “обиженный”, который стирает мне здесь вещи и которого я знаю еще с лета 2008, он при мне “поднимался” на 13–й – потерял, сука этакая, мои носки! Целых 2 пары!.. В понедельник, после бани, как всегда, взял все вещи стирать – и только сегодня, в субботу, после 3–х дней уговоров, принес их мне – они висели в холодной дощатой “обувничке” и, разумеется, все замерзшие, покрытые инеем, а оттают – абсолютно все мокрые, за неделю почти висения там и близко не высохли; если б этот ублюдок принес мне их во вторник, допустим – давно бы все было сухое! А где носки? – спрашиваю. – Я тебе их вешал на дужку. – Когда?! Т.е., типа, он мне ДАВНО УЖЕ их туда повесил – а там висят чужие, и сосед подтверждает тут же, что это его. В общем, этот ублюдок–стирщик буркнул мне потом, что, мол, “посмотрит” – но уже ясно, что носков нет, 2 пары, в том числе одна новая, только в конце ноября привезенная матерью – пропали, как постоянно пропадают здесь на всех бараках у всех (у блатных даже) вещи, стираемые этими тварями...

Как тяжело, невыносимо, до рвоты омерзительно жить день за днем среди всех этих гнусных тварей, в этом жутком зверинце, и как я еще не сошел с ума за 5 лет такой жизни, – нет слов, чтобы про это рассказать... Будьте вы все прокляты, чтоб вы все передохли, мрази!!!

19.12.10. 6–55

Гнусно, омерзительно, невыносимо... Основных, самых омерзительных факторов – 2: ублюдки в соседнем проходняке, не дающие спать, и не работающий де–факто телефон сигаретчика. У гнусных насекомых в соседнем проходняке – и сегодня, как КАЖДУЮ ночь – свет и музыка вовсю; музыку врубили и свет зажгли, еще я не успел и лечь, 12–ти не было . Спал в эту ночь тоже очень мало, урывками – вроде чуть–чуть удавалось подремать даже и несмотря на музыку, уже под утро. Кроме того, сейчас эти мерзкие твари озабочены, уже несколько дней, еще одним важнейшим делом: самогоном. “Ставят” брагу на конфетах (карамельках), озабоченно слушают, как она “гуляет”, и еще более озабоченно обсуждают, куда тащить баулы с канистрами, в какую сторону, на тот ли “продол”, или еще куда, если “пробьют шмон–бригаду”. В выходные–то вряд ли, но вчера Окунь и Лялин, как они любят в свое дежурство, весь день, утренней проверки, своими силами шмонали разные бараки. На 8–й не заходили, но когда были на 4–м (над нами), по–моему, – насекомые схватили свой баул и потащили куда–то вон из барака, прятать...

А сигаретчик вчера явился (последний раз за день) почти сразу после отбоя – и около полутора часов пытался позвонить со своего телефона, а тот постоянно отключался – то в первые же секунды после включения, то чуть погодя, когда сигаретчик уже начинал звонить. Как хорошо, что я, в предчувствии такой ситуации, 2–й раз за день позвонил матери еще в 4 часа дня, когда сигаретчик тоже заходил! В общем–то, телефон его – не рабочий, сломанный (все говорят ему, что там сдыхают “мозги” – не знаю, процессор, что ли, они так называют, или что еще...); позвонить по нему удается разве что случайно, когда он почему–то не капризничает и не отключается. Т.е., нормальной, стабильной связи у меня по–прежнему нет здесь – и в последние месяцы, как в первые... Блатной азиат вышел вчера из ШИЗО, но его можно не считать...