Ой, я со смеху подохну над этим недоумком! Кретин раболепный! Так бы и поколотил его, от души бы поколотил!
Давай, целуй!
Теперь можно уверенно сказать: нализался! Фу, противный какой!
Под сумерки загадочной чащобы,
Куда пути скрывает бурелом,
До сердцевины леса, до утробы,
В кипучей жизни пропасть, гроб и дом
Тебя я поведу змеиным лазом,
В пещеру, где рубиновый сполох
Руководит сжимающимся глазом,
Как мною ты, мой новый добрый бог!
Уморительный неандерталец! Сделал себе доброго бога из пьянчуги несчастного.
На острые, как лезвия, откосы,
Где только птичьи гнезда и звезда
Рассветная на все мои вопросы
Подарят мне решительное «да!»,
За шумную завесу водопада,
Туда, где в необъятной тишине
Поет от счастья пьяная цикада,
Как ты, мой новый бог, поешь во мне!
Чего языком попусту молоть! Давай, веди, показывай! Слышь, Тринкуло? Если все наши начальнички потонули, отчего нам не воцариться на этом острове? На-ка, понесешь мою бутылку. Скоро мы ее опять наполним, и не раз.
Эх, раз, еще раз, еще много, много раз!
Вот так орало у чудилы! Не хуже хлебала.
Прощай, метла, прощай, топор,
Прощай, унылый разговор!
Прощай, осел, прощай, свинья,
Прощай, проклятая семья!
Сестра-сова, отец-шакал,
Меня зовут от слова «кал»!
Мученьям юности – звездец!
Ура! Свободен наконец!
Кака-либан, какал-ибан,
Ка-ка, ка-кал, как-кал-ибан!
Давай, давай, чудище косолапое, показывай свои потайные тропки.
Действие третье
Сцена 1
И в муках есть спортивный интерес,
И в праведных трудах порою можно
Увидеть смысл и сладостную цель…
Отец велел мне тысячу поленьев
Сюда снести и штабелем сложить,
А дочь в слезах заметила на это,
Что не управлюсь я и надорвусь.
И мне теперь горбатиться приятно,
Чтоб девушке прелестной доказать
Выносливость мужского организма
И силу ног…
О, полно, перестань
Переводить энергию и соли
В запальчивости юной на дрова.
Оставь труды бессмысленные. Буря,
Быть может, скоро, вняв моей мольбе,
Все эти бревна по лесу раздует
Иль молнии ударом подпалит,
И в пламени оплачет древесина,
В песок пролив кипящую смолу,
Твои страданья. Просперо тут нету.
Он погружен в науку с головой.
Ты временно свободен!
До заката
Я выполнить обязан, госпожа,
Мою задачу.
Сядь и успокойся.
Я натаскаю бревен за тебя.
Нет! Ни за что! Порву себе я жилы,
Сломаю спину, лишь бы не видать,
Без дела сидя, в каторжных работах
Тебя, моя красавица!
Ну, вот!
По-твоему, я хуже? Я слабее?
Отдай бревно! Увидим, кто кого…
Итак понятно: птичке всей пропасть,
Раз коготок увяз, отхватит руку,
Когда такой положишь палец в рот,
Мол, дай попить, а то так жрать охота,
Что негде ночевать…
Ты не устал?
Нисколько, госпожа! Я ощущаю
Рассвета бриз в полночной духоте,
Когда ты рядом! Но, прошу, скорее,
Чтоб знать, кого в молитвах поминать,
Открой мне имя! Имя! Имя! Имя!
Мое? Миранда. Будто ты не знал…
Миранда? О! Надмирная Миранда!
Не скрою, многих женщин я… видал,
И кое-кто за кое-что мне даже
По нраву приходился, но всегда
Какой-нибудь уродский недостаток
Все портил… А иное дело – ты!
Ты лучше всех! Ты больше всех, ты слаще,
Ты выше, ты…
Оно тебе видней.
Что ж до меня, во всем подлунном мире
Других я не желаю знать мужчин!
Один лишь ты, и нет ни Калибана,
Ни Просперо, ни прочих, ни-ко-го!
Пожалуйста, прошу тебя, на этом
Останови безумную игру
Попавшего в грозу воображенья!
Кто ты?
Кто я? Возможно, я – король…
Скорей всего! Но бревна я таскаю
С крестьянскою покорностью судьбе.
Нет, не судьбе! Тебе, тебе, Миранда!
Король попал в невольники твои.
Приказывай! Что хочешь, я исполню!
Скажи, что любишь. Просто.
Небеса
И Землю я готов призвать бесстрашно
В свидетели тому, что если я
Теперь, клянясь, солгу, вернее, правду
Открою подноготную тебе,