Буря

Но теперь в моем сердце был Петя.

На дворе стояло двадцать восьмое декабря. Начались каникулы, и он позвал меня погулять. Мы снова целовались, и от ударившего вдруг в голову минутного счастья я разбежалась и прокатилась по обнажившемуся льду. Сзади засмеялся Петя.

– Я в том году себе так ногу сломал, – сказал он.

– А я никогда ничего не ломала.

– Реально?

– Ага.

– Счастливая.

– Зато мне врачи кишки вручную распутывали, у тебя такое было? – Я сказала это и на секунду замерла. Кулака ужаса, как раньше, в груди и животе не было.

– Окей, ты победила.

Я посмотрела на Петю. Он подошел ко мне и взял мои руки в свои.

– Знаешь, ты какая-то совсем другая. Я тебя будто знаю и не знаю. И кажется, что даже если тысячу лет буду узнавать, то все равно никогда не доберусь до главного.

Мне нравилось, что Петя сказал «другая», а не «не такая, как надо». Ощущать себя особенным, а не лишним должен каждый человек.

– Я и сама себя все никак понять не могу, – сказала я, а потом быстро схватила горсть снега, слепила шарик и бросила в Петю.

Наш звонкий смех разнесся по всей улице. Держась за болевший от хохота живот, я убегала от Пети, который соорудил ком больше моей головы. Наконец он догнал меня, и война тут же оказалась позабыта. Голова моя теперь покоилась на его плече. От Пети веяло теплом.

– Надо идти, а то автобус пропустим, – сказала я. – Родители заранее оплачивают занятия у репетитора. Не могу пропустить.

Петино теплое дыхание затронуло мой висок.

– Ты очень маленькая, – услышала я его голос со странными новыми нотками.

– Просто ты высокий.

– Как фея. Хрупкая. Чудесная.

Он снова поцеловал меня.

Я чуть отстранилась и прошептала:

– Надо идти.

Вечером мы случайно встретились снова. Я возвращалась домой по набережной от репетитора, думала о фотографиях, своей «Смене» и Дмитрии Николаевиче, когда увидела Петю с друзьями. Они шли большой шумной компанией. И Марк, и Катя, и Света, и еще ребята не из нашей школы, но уже какие-то другие, не те, которые были в прошлый раз. Столкновения было не избежать.

Первой меня увидела Катя и, подпрыгнув от радости, помахала рукой.

– Вер! Вера, привет! – крикнула она.

Я помахала в ответ. Петя обернулся, посмотрел на меня и искренне улыбнулся.

Когда я дошла до ребят, он сказал:

– Слушай, ну это судьба!

Я ответила:

– Судьбоносные встречи гораздо чаще происходят в маленьких городах.

Катя засмеялась, услышав мой ответ, а потом обняла.

– Погуляешь с нами? – предложила она.

– Да, Вер, присоединяйся! – сказал Петя.

Понятное дело, что ответ «нет» не подразумевался. Мы пошли большой толпой к киоску с кофе. Странное чувство – быть среди тех, кого раньше ты видел только со стороны. Ребята продолжили прерванный спор о задачке из пробника по физике. Я в этом понимала не очень много. Все они, видимо, учились на физмате по любви, а я – просто потому, что более или менее разбиралась в алгебре. Я шла рядом с Петей, разглядывая свои сапожки.

«Ну что со мной не так? – думала я. – Ведь вот ребята, добрые, общительные, дружелюбные. Ну почему бы мне не смеяться вместе с ними? Почему я, как трусливая черепаха, тут же забираюсь в панцирь? Ведь раньше я такой не была».

Мы проходили мимо Дворца культуры, и я снова вернулась к невеселым мыслям о фотографии, отсутствии в себе таланта и беспощадности Дмитрия Николаевича.

Все больше я жалась к Пете, мечтая о конце прогулки. Хотелось привычно подумать, покопаться в себе, но в то же время перспектива оказаться в своей комнатушке, уже доверху наполненной мыслями, пугала.

Петина компания состояла из веселых и ярких ребят. Было легко и приятно находиться среди фонтанирующей молодости, но обойтись без сравнения себя с ними я не могла. Мне казалось, что я недостаточно смешная, недостаточно остроумная, недостаточно интересная, чтобы быть среди них.

Марк, как и всегда, выбился вперед и шел по улице лицом к нашей компании и спиной к дороге. Обычно после его веселых замечаний все взрывались громким смехом. Они не стеснялись быть шумными. Иногда момент располагал к шутке, и с моих губ уже была готова сорваться ироническая реплика, но все та же мучительная робость не позволяла мне уйти дальше задумки. Я ругала себя за эту трусость.

Ребята снова довели меня до дома. Все они дружелюбно попрощались со мной, а Катя обняла на прощание, но я понимала, что нахожусь среди них не потому, что они правда этого хотят, а потому, что я встречаюсь с Петей. И это уязвляло.

– Я вас догоню, – крикнул Петя и обернулся ко мне: – Я рад, что ты погуляла с нами.

– Я вам помешала, наверно, – сказала я. – У вас своя компания, я не вписываюсь все-таки.

– Почему ты так решила?

Я пожала плечами. Объяснять все свои чувства у меня не было сил.

– Друзей моих тебе нужно просто узнать поближе. Да, поближе, – добавил он, заметив мой наморщенный лоб. – А я…

– Кай! – Рядом с нами возник Марк. – Отлепляйся уже от своей Снежной королевы. Мы замерзли ждать.

Я знала, что он пошутил и никак не хотел обидеть меня. Зачем ему это? Но уже дома, еще раз вспомнив про то, что Марк назвал меня Снежной королевой, я разревелась. Как же мне не хотелось ею быть!

14