Буря

Я посмотрела на него. Его лицо вдруг показалось мне таким ярким, словно у всех остальных эту яркость понизили.

– Не могу на него смотреть даже. Противно, – ответила я.

– Тебе же нравилось, как он фотографирует, – сказал Петя. – Так перейми у него этот навык. Совсем необязательно при этом на сто процентов уважать учителя.

Я посмотрела на Марка. Почему-то мне казалось, что тот поймет меня. Он мой взгляд заметил. Что-то мелькнуло в его глазах. Я не смогла уловить значение этого чувства, но будто за секунду Марк понял что-то важное и принял какое-то решение.

– Так, ребята, – сказал он, бросая взгляд на наручные часы, – ваше милое свидание надо прервать, иначе мы рискуем проворонить и второй урок. Тортилла, конечно, не такая, как МихНик, но я бы не стал доводить до греха.

Я встала. Петя поднялся следом, удерживая мою руку в своей теплой ладошке. Я бросила взгляд на Марка, который достал сигарету и поднес ее ко рту.

– Ты что, не тут же!

– Некурящим слово не давали, – небрежно ответил он и поднес зажигалку к сигарете, которую удерживал губами.

Перед вспышкой раздражения я успела заметить, какие длинные и красивые у него пальцы.

Глядя мне в глаза, Марк поджег фитиль, затянулся и выдохнул белый дым на меня. Я закашлялась и разозлилась: «Ну как он так может? Какое неуважение к людям!»

В кафе начали возмущаться посетители, и продавщица крикнула:

– Идите давайте отсюда, молодые люди, идите!

Бегом мы добрались до кабинета английского и избежали выговора только благодаря педсовету, задержавшему нашу Тортиллу. Я села на первую парту и попыталась отдышаться.

– Обычно он так себя не ведет. – Петя подсел ко мне.

Обмахивая себя тетрадкой, я сказала:

– Мне-то что.

– Просто странно. Он как будто специально это сделал. Только я не понимаю зачем.

– Зачем говорить об этом?

Петя посмотрел на меня, а я стала упорно изучать стену противного зеленого оттенка. Он взял меня за руку, привлекая к себе внимание, и близко наклонился. Петя хотел поцеловать меня, но вдруг резко мотнул головой и, обернувшись к задней парте, сказал:

– Марк! Придурок! Больно же! А если бы твой снаряд мне в глаз…

Я тоже обернулась. Марк сидел, запрокинув голову к потолку, и смеялся.

– Расслабься, это просто скомканный лист бумаги, – с трудом проговорил он, стараясь выровнять дыхание. – Никто еще не умирал…

– Дурак! – шепнула я себе под нос. – Как подменили человека…

10

О вальсе выпускников всегда складывались романтичные легенды. Раньше пары для танца формировал преподаватель, но за несколько лет до нашего выпуска особо сентиментальные девочки решили добиться права свободно выбирать себе партнеров и даже приглашать тех мальчиков, которые не учились в нашей школе. Администрация школы с легкостью сдалась и пошла на уступки.

В концертный зал нас вызвали после уроков. Все гудели: почти у каждого были назначены уроки с репетитором, так что выкраивали время на внеклассную деятельность мы с трудом. Недовольство усиливалось опозданием преподавателя танцев.

Мне было неловко перед моим репетитором по алгебре, поэтому через двадцать минут, потеряв терпение, я ушла.

Уже в автобусе мой телефон завибрировал.

Пришла СМС от Пети:

Мы должны сегодня делиться на пары,

куда ты снова делась?

У меня репетитор.

Скажи, что я заболела.

Даже Марк сидит рядом и смиренно ждет.

Каюсь.

Я знала, что Петя улыбнулся.

Боюсь задать глупый вопрос, но ты же танцуешь со мной?

Настаиваешь?

Определенно да.

Почему-то кокетливая переписка не принесла радости, и, чтобы убежать от мыслей, я посмотрела на проносящуюся мимо молодую зеленую копну листьев. Несколько вдохов и выдохов не помогли мне сосредоточиться на настоящем, поэтому я сдалась и поддалась тоске.

Все занятие я была задумчивая и грустная, даже суровая Алевтина Викторовна несколько раз спросила у меня, все ли хорошо. А я сама не знала, о чем думала. Только на душе была какая-то тяжесть, лишавшая покоя. Как будто что-то большое стояло рядом, а я прилагала все усилия, чтобы не замечать этого.

Вечером после занятий с репетитором меня встретил Петя. Я стояла на крыльце, раскачивалась с пяток на носки и смотрела в темнеющее небо, когда краем глаза увидела его и помахала.

– Привет, – сказал он и поцеловал меня.

Майский вечер был теплым, подернутым истомой. Мы шли не спеша и почти не разговаривали. Я дышала полной грудью и поднимала глаза к первым редким звездам, робко появляющимся на небосклоне.

– Как тебе первая репетиция вальса? – спросила я.

– Без тебя было не то. Да мы и не танцевали почти, больше обсуждали организационные вопросы.

Я кивнула, не зная, что еще сказать.

– Смотри, вот эта очень яркая большая звезда, видишь? Во-о-он там. – Петя вытянул руку вверх. – Это Венера. Иногда ее видно с Земли.

Я улыбнулась.