Буря

– Тогда вы поступили плохо, – сказала я, глядя в пол.

Дмитрий Николаевич улыбнулся.

– Поступили плохо, – передразнил он меня. – Вера, да в жизни так крутиться приходится, что понятия «плохо» и «хорошо» могут существовать только в книгах. А передо мной стоял выбор: я жертвую либо этим незнакомым парнем, либо своей карьерой, потому что он был сыном главы города.

– И вы не жалеете? Ведь тот мальчик умер в тюрьме.

Дмитрий Николаевич пожал плечами.

– У меня все сложилось хорошо. Семья, внук. А поступи я тогда иначе, был бы на месте этого парня. То есть давно бы сдох где-нибудь в канаве.

– Нет, подождите, ведь это плохо.

– Это жизнь.

– Это плохо.

– Вер, тебе семнадцать? Доживи до моего возраста и обсудим, какие подвиги ты совершишь. Все мы в семнадцать метим в герои. Только часто оказываемся героями гоголевской сатиры.

Я все ждала, что сейчас последует история. Другая. Правильная. Или хотя бы не такая ничтожная, мелкая… Но Дмитрий Николаевич молчал. Я ушла, не попрощавшись.

На улице с ног сбивал уже теплый, но какой-то ураганный ветер. Я огляделась, ничего не видя. Куда идти? Как быть? Вот бы в кровать и плакать, плакать, плакать. Но нельзя. У Пети был день рождения, он ждал меня, я обещала прийти.

Я взяла себя в руки и вызвала такси. Когда машина приехала, я обрадовалась, что таксист попался болтливый и добрый. Невпопад кивая и улыбаясь ему, я чуть-чуть отошла от первого взрыва горечи и теперь могла держать себя в руках.

Когда машина остановилась около дома Пети, первым, кого я увидела, был куривший у подъезда Марк. Он кивнул мне. Без улыбки, но с неожиданным теплом.

– Привет, – сказала я, захлопнув дверь машины, – все уже собрались?

Марк кивнул.

– Но все мы знаем, кто лучший подарочек для Пети, – сказал он.

Я улыбнулась и нашла в себе силы пошутить:

– Ты?

Марк засмеялся и покачал головой.

– Тебя подождать?

– Да не. Беги, не мерзни. Ветер какой-то бешеный.

Когда дверь домофона запиликала и открылась, сзади внезапно донеслось:

– У тебя нормально все?

Я обернулась и, тронутая наблюдательностью Марка, кивнула.

Дверь за мной мягко захлопнулась.

В квартире было душно и накурено. Я на секунду задержала дыхание, стараясь привыкнуть к новому запаху. В гостиной собралась большая компания. Все веселые, молодые и счастливые.

Я неловко потопталась в дверях. Никак не могла найти глазами Петю. Наконец он сам заметил меня, крепко обнял и громко сказал:

– Ребят, кто не знаком: моя Вера!

Я улыбнулась и кивнула.

Петя потянул меня вглубь квартиры. Почти сразу за нами вошел Марк. Я услышала, как он пошутил приветственно и комната взорвалась смехом. «Как у него так получается?» – восхитилась я.

Громко играла музыка. Я увидела Свету и подошла к ней обняться.

– Вер, у тебя нормально все? – спросила она, пристально глядя мне в глаза.

«Сначала Марк, теперь Света… Неужели у меня все на лице написано?» – подумала я.

– Все хорошо.

По ее прищуренным глазам я поняла, что она мне не поверила.

– Расскажешь потом, – сказала Света.

Я кивнула.

Петя, которого до этого перехватили несколько незнакомых мне ребят, подошел к нам.

– Я что-то подустала, – сказала я ему. – Давай посидим?

Он увлек меня на дальний конец дивана. Я положила голову ему на плечо и прикрыла глаза, в которых собрались слезы. Музыкальные биты эхом раздавались в сердце.

– Было сложно уломать родителей оставить мне квартиру для вечеринки, – сказал Петя. – Но, согласись, весело получилось.

– Да. Здорово, – отозвалась я. – Ты прости, мне надо минут пятнадцать…

– Отдыхай, отдыхай, – сказал Петя и поцеловал меня в макушку.

Теперь, когда не нужно было отвлекаться на разговор, я погрузилась в свои переживания.

«Дмитрий Николаевич, – думала я, – Дмитрий Николаевич… – В голове крутились страшные картинки прошлого. – Бедная женщина… Пережить изнасилование, а потом еще такую чудовищную несправедливость… – Мои мысли перенеслись к подслушанному разговору. – А ведь ей нужны были хотя бы извинения. А Дмитрий Николаевич… Боже мой! Как он живет сам с собой в ладу? И как он мог! Как он мог использовать фотоаппарат для такого ужаса?»

– Народ, выпивка закончилась, – крикнул кто-то из этой огромной компании.

Петя зашевелился, я открыла глаза и этим остановила нескончаемый поток мыслей.

– Ты куда?

– Пойду куплю. Марк, ты со мной?

Я огляделась в поисках Марка и вдруг сквозь окно увидела, что тот целуется с Катей на балконе. «Так они все-таки вместе», – подумала я.

– Понятно, – сказал Петя, вставая, – плотские радости победили.

Я натянуто улыбнулась.

– Ты не против, если я тоже останусь?

– Оставайся. Тут куча сока осталась, выпей какой-нибудь. Или пиццу поешь. Ты голодная, наверно.

Я кивнула, хотя аппетита не было совсем.

За Петей из квартиры потянулось много людей, и теперь гостиная оказалась почти пуста. Потеряв главу вечера, многие ребята разделились по комнатам. Я откинулась на спинку дивана, закрыла глаза и снова вернулась мыслями к Дмитрию Николаевичу. Иногда до моего сознания доносился легкий смех Кати.

Когда я снова открыла глаза, комната опустела еще больше. Наверно, все вышли подышать воздухом или покурить.