Буря мечей. Том 2

Ходор уже похрапывал, свернувшись калачиком. Иногда он ворочался под плащом и бормотал что-то, наверно, «ходор». Бран подполз поближе к огню. Тепло и легкое потрескивание пламени успокаивали его, но сон не приходил. Снаружи ветер гонял армию сухих листьев по дворам, и они скреблись в окна и двери. Брану все время вспоминались сказки старой Нэн, и ему казалось, что он слышит, как переговариваются на Стене призрачные часовые и как трубят их призрачные рога. Ветви чардрева белели при лунном свете, проникающем через дыру в крыше. Можно было подумать, будто дерево пытается поймать луну и затащить ее в колодец. «Старые боги, – молился Бран, – если вы слышите меня, не посылайте мне сегодня снов. А если уж пошлете, пусть сон будет хорошим». Боги молчали, не отвечая ему.

Бран заставил себя закрыть глаза. Кажется, он даже заснул – вернее, уплыл в состояние между сном и явью, стараясь не думать о Безумце-Топоре, Поваре-Крысе и о том, что приходит ночью.

Вдруг он услышал шум.

«Что это было?» – Бран распахнул глаза. Что это? Он затаил дыхание. «Мне это приснилось? Просто страшный сон?» Он не хотел будить Миру и Жойена из-за какого-то сна, но… «Вот он опять…» Этот далекий шаркающий звук… «Листья, это листья шуршат по стенам – или ветер. Наверное, ветер…» Но звук шел не снаружи. Волоски на руках у Брана поднялись дыбом. «Он внутри, он где-то здесь – и становится все громче». Бран приподнялся на локте, вслушиваясь. Ветер на самом деле дул, и листья шуршали, но было что-то еще, кроме них. «Шаги». К ним кто-то шел. Или что-то шло.

Это не часовые. Часовые никогда не покидают Стену. Но в Твердыне Ночи есть и другие призраки, еще страшнее. Взять хоть Безумца-Топора – старая Нэн рассказывала, как он снимал сапоги и крался по замку в темноте, не издавая ни единого звука. И только капли крови, падавшие с его топора, рук и рыжей бороды, могли подсказать, где он. А может, это вовсе и не Безумец-Топор, а то, что приходит ночью. Новобранцы все видели это, говорила старая Нэн, но когда они рассказывали виденное лорду-командующему, каждый описывал существо по-своему. «За год трое из них умерли, а четвертый сошел с ума, а сто лет спустя, когда оно явилось снова, те новобранцы шли за ним, закованные в цепи».

Но ведь это только сказка. Незачем себя пугать. Того, что приходит ночью, нет – так сказал мейстер Лювин. А если оно и было когда-то, то ушло из мира вместе с великанами и драконами. «Ничего здесь нет», – решил Бран.

Однако звук теперь стал еще громче.

«Он идет из колодца», – понял Бран, и это испугало его еще больше. Что-то поднимается к ним из-под земли, где царит мрак. «Это Ходор разбудил его своим дурацким камнем, и теперь оно идет сюда». Бран плохо различал этот звук за храпом Ходора и стуком собственного сердца. Не кровь ли это капает с топора? Или это слабый шорох призрачных цепей? Бран еще больше насторожил слух. «Шаги». Это точно шаги, каждый чуть громче предыдущего. Но сколько ног производит этот звук? В этом колодце такое сильное эхо. Ни падения капель, ни звона цепей Бран не слышал, но было еще что-то, кроме шагов… тонкий скулящий звук, будто кому-то больно, и тяжелое дыхание. Шаги, однако, звучали громче всего – и они приближались.

Бран слишком боялся, чтобы закричать. Огонь прогорел до углей, и все его друзья спали. Он чуть не выскочил из своей шкуры, чтобы войти в волчью, но Лето сейчас мог быть за много миль отсюда. Нельзя же бросать друзей на милость того, что поднимается из колодца. «Говорил я им, что не надо сюда идти, – с отчаянием думал Бран. – Говорил, что здесь водятся привидения. Говорил, что мы должны идти в Черный Замок».

Шаги шаркали по камню, тяжелые, медленные. Оно, должно быть, огромно. Безумец-Топор, по словам Нэн, был большим, а то, что приходило ночью, – и вовсе чудовищным. А Санса говорила, что ночные демоны тебя не тронут, если спрятаться под одеяло. Хорошо бы и теперь это сделать – но ведь он принц и почти совсем взрослый.

Бран пополз, волоча за собой мертвые ноги, и дотронулся до ноги Миры. Она проснулась сразу. Бран не знал никого, кто просыпался бы так быстро, как Мира Рид, и так быстро приходил в себя. Он приложил палец к губам, сделав ей знак не разговаривать, и понял по ее лицу, что она услышала то же самое: гулкие шаги, слабое поскуливание и тяжелое дыхание.

Мира поднялась на ноги без единого слова и взяла в правую руку свой трезубец, а в левую – сеть. Вооружившись, она босиком двинулась к колодцу, держась в тени. Жойен спал тихо, Ходор беспокойно ворочался. Мира тихо, как кошка, обошла лунный луч. Бран хотя следил за ней во все глаза, различал только слабый блеск ее остроги. «Я не допущу, чтобы она сражалась в одиночку», – подумал он. Лето был далеко, но…

Бран вышел из своего тела и вошел в Ходора.