Буря времен года

Хулио корчится, словно его вот-вот стошнит. Своими огненными шарами Эмбер разбила их машины и вытеснила с шоссе. Не хочу даже думать обо всех изощренных пытках, которыми они подвергнут ее, если поймают.

– Вы видели, куда они пошли? – спрашиваю я.

– Нет. – Женщина оглядывается на беспорядок в приемной. – Мне все это показалось странным. Ваша подруга плакала на диване в гостиной. Я не могла добиться от нее ни слова. Взяла ее за руку, но она оказалась такой холодной, что я подумала, может, девушка в шоке. Поэтому я пошла в кабинет, чтобы вызвать медсестру, и в следующий момент появились вы. Я даже не слышала, что происходило в соседней комнате. Должно быть, все случилось слишком быстро. Вероятно, она была очень расстроена. Если бы она ушла через вестибюль, я уверена, что увидела бы ее. Наверное, она воспользовалась дверью на задний двор.

– Спасибо, – с трудом выговариваю я. – Прошу прощения за причиненный ею урон.

Я разворачиваюсь, прокручивая в голове возможные сценарии развития событий. Напали ли на Эмбер прямо здесь, пока секретарши не было? Или она разгромила комнату по собственному почину и просто ушла – от нас и от своего горя – до того, как Дуг и остальные поняли, что ее уже нет в здании? Куда бы она в таком случае отправилась? Я снова поворачиваюсь к секретарше.

– Извините, пожалуйста! Не могли бы вы сказать, где похоронена бабушка нашей подруги?

Секретарша заламывает руки.

– Никаких похорон не было. Бабушка вашей подруги не упомянула в завещании никого из ближайших родственников. Она попросила, чтобы одна из медсестер развеяла ее прах прямо здесь. Мы и понятия не имели, что у нее есть внучка, в противном случае подождали бы.

Я тянусь к руке Джека. Мать Эмбер развеяли по ветру. Не осталось ничего, что увековечило бы ее память. Нет места, где Эмбер могла бы излить свое горе. Ее просто… больше нет.

– Мы должны найти ее. – Хулио едва не выпрыгивает из кожи вон от желания действовать.

– Пошли, – шепчет Джек, уводя нас от стойки администратора. – Может быть, мне удастся найти ее по запаху.

Мы следуем за Джеком через гостиную, и тут он резко останавливается перед телевизором. Мы с Хулио чуть не налетаем на него. Он смотрит на бегущую строку.

ПОДРОСТКИ, ПОДОЗРЕВАЕМЫЕ В НАПАДЕНИИ НА РЕБЕНКА В ТЕННЕССИ, СОВЕРШИЛИ ВООРУЖЕННОЕ ОГРАБЛЕНИЕ БАРА В АРКАНЗАСЕ. В ПОСЛЕДНИЙ РАЗ ОНИ БЫЛИ ЗАМЕЧЕНЫ В ОКЛАХОМЕ, НАПРАВЛЯЛИСЬ НА ЗАПАД ПО I-40. СЧИТАЮТСЯ ВООРУЖЕННЫМ И ОПАСНЫМИ.

Лицо диктора новостей заполняет одну сторону разделенного экрана. У меня пересыхает в горле, так как я узнаю лицо на другой стороне. Джек бросается к телевизору и увеличивает громкость.

– У нас в гостях доктор Майкл Кронос, заведующий психиатрическим отделением частного молодежного реабилитационного центра, из которого, по его словам, эти четыре подростка сбежали несколько дней назад. Доктор, расскажите, что вам известно об этих молодых людях.

Диктор постукивает своими карточками с текстом по столу и мрачно смотрит в камеру.

Сверкающий глаз Кроноса такого же насыщенного синего оттенка, как и его пиджак и повязка на втором глазу. Толстый слой грима маскирует самые отталкивающие из его шрамов. Его блестящие серебряные запонки в форме серпа отражают свет, когда он поправляет рукава для камеры. Это сообщение явно предназначено для нас. Он улыбается сквозь бороду, идеально играя роль почтенного доктора, которым притворяется.

– Я знаю этих ребят очень давно, с тех пор, как они оказались под моей опекой. Возможно, все началось как игра… увеселительная прогулка, если хотите… но их злоключения, похоже, вышли из-под контроля. Если они не будут возвращены под нашу опеку, в опасности могут оказаться жизни еще большего количества людей.

– Если вы видели этих молодых людей, просим вас позвонить по телефону горячей линии, представленному на экране. – Появляется ряд цифр – Кронос наверняка внимательно следит за этим телефоном. – Доктор, вы сказали нашим продюсерам, что у вас есть сообщение для сбежавшей четверки, на случай, если они нас сейчас смотрят.

Кронос пристально вглядывается в камеру.

– Джек! Все мы совершаем ошибки, сынок. – Он похлопывает себя по повязке на глазу с самоуничижительной улыбкой, кажущейся почти искренней. – И я не исключение. Я знаю, каково это – бояться, совершать импульсивные поступки, которые нельзя исправить. Но если ты не положишь конец тому, что вы привели в движение, кто-нибудь обязательно пострадает. Может быть, один из твоих друзей. А может, и все разом. – Он делает достаточно долгую паузу, давая нам возможность распознать угрозу, стоящую за этой мольбой. Обещание насилия, скрывающееся за притворно печальной улыбкой. – Ты сделал опасный выбор, и лед, по которому ты ступаешь, очень тонок. Но ты и так это знаешь, не так ли, сынок? – Глаза Джека затягиваются белым, кулаки сжимаются. – Единственный способ вернуть свое будущее на прежний курс – это взять на себя ответственность за свои действия и явиться с повинной.

По комнате пробегает холодок. Джек так рассержен, что готов заново разгромить помещение. Он возвращается в приемную.

– Джек, что ты делаешь?