Буря времен года

– Это была самооборона. Вы меня слышите? – Ее голос дрожит, на лице застыла маска яростной решимости, когда она пристально всматривается в каждого из нас. – Они напали на нас, и мы защищались. Мы живы. Все мы. И я не позволю никому из вас в этом раскаяться! – Она засовывает дрожащий кулак в карман. – А теперь перестаньте лить слезы и давайте убираться отсюда, пока еще кто-нибудь из них не появился.

Флёр бросается к Хулио, заключая его в крепкие объятия и шепча ему на ухо успокаивающие слова. Поппи и Чилл медленно приближаются, поддерживая Вуди под руки. Мы с Эмбер спешим на помощь.

Мы опускаем Вуди на землю. Поппи роется в своем рюкзаке в поисках швейной иглы и нитки. Чилл прорезает дыру в штанах Вуди, а Мари готовит его ногу к наложению швов.

Мы с Эмбер отступаем с их пути. Должно быть, она чувствует, что я наблюдаю за ней. Она встречается со мной взглядом, задерживаясь на мучительно короткий миг перед тем, как потупиться. Не могу сказать, плачет ли она из-за сломанного носа или от горя. Она вытирает нос рукавом и наклоняется, чтобы поднять боевой нож Хантера. Ее руки дрожат, когда она очищает лезвие. Собравшись было засунуть его за пояс, она вдруг останавливается и протягивает нож Вуди рукояткой вперед.

– Возьми его, – говорит она и отворачивается, вытирая слезы с лица. – Ты получил ранение в ногу и заслужил это оружие.

Она вкладывает клинок ему в ладонь и опускается на асфальт в нескольких футах поодаль, хмуро глядя на прожженную в рукаве дыру. Виднеющаяся в прорехе кожа покрыта волдырями и воспалилась. Она проводит языком по зубам, пачкая губу в крови.

– Я видела, как Стражи гнались за тобой до самого леса, – говорит она Флёр и, морщась, ощупывает свой нос. – Сколько их было?

Флёр переводит взгляд на меня, и я отворачиваюсь, не в силах вынести его тяжести.

– Всего двое, – отвечает она, прочистив горло. – Мы с Джеком разобрались с ними. Ничего особенного.

Эмбер поднимает бровь, явно подозревая Флёр во лжи, но прежде чем она успевает сказать хоть слово, Хулио опускается перед ней на колени.

– Позволь мне помочь тебе, – мягко обращается он к ней и морщится, осматривая ее нос. – Прости, но мне придется сделать тебе больно.

Он аккуратно кладет руки ей на лицо, глядя ей прямо в глаза, и быстрым щелчком вправляет хрящ. Из-под крепко зажмуренных век Эмбер брызжут слезы, и она испускает пронзительный вопль.

Хулио стягивает с себя толстовку, комкает ее и прикладывает к носу Эмбер, чтобы остановить кровь. Она хватает его за руки, прижимает их к своему лицу и не отпускает. Она наклоняется к нему с вымученным, дрожащим вздохом, и ее синяки начинают бледнеть и исчезают, кровотечение замедляется.

Флёр вкладывает свою руку в мою.

Мгновение спустя, показавшееся вечностью, Эмбер резко распахивает глаза.

Заметив, что все мы пялимся на нее, она смущается, и сквозь запекшуюся кровь на ее щеках проступает розовый румянец. Она тут же отбрасывает руки Хулио и тычет пальцем себе в переносицу, потом поднимается на ноги.

– Пойду приведу себя в порядок. Кто-нибудь, угоните для нас машину.

– Я этим займусь, – вызывается Хулио, слегка пошатываясь на ногах.

– Смотри, чтобы тебя не арестовали, – предупреждает она его.

– Меня-то? – со смехом отмахивается он. – Никогда такого не было.

– Сентябрь 1989 года? – Их взгляды встречаются, и щеки Эмбер вспыхивают. – Просто будь осторожен, – говорит она. – Ты можешь понадобиться мне позднее.

Она поднимается по пандусу к кабинкам для переодевания, а Хулио смотрит ей вслед.

– Я пойду с тобой.

Флёр быстро пожимает мне руку и бежит за Хулио. Мне хочется оттащить ее назад. Удержать при себе. Смерть Хантера слишком свежа в моей памяти.

Для нас больше не существует ни лей-линий, ни передатчиков, ни стазисных камер. Я привез ее сюда, чтобы она была в безопасности. Чтобы выжила. Однако когда за нами явились Стражи, я ни черта не мог сделать, чтобы защитить ее.

Стоящий у меня за спиной Чилл прочищает горло, и я отрываю взгляд от Флёр.

– Вуди в порядке? – спрашиваю я его.

– Да. – Он снимает очки и трет глаза. – Думаю, да.

– А сам как?

Чилл весь дрожит. Или просто потрясен. Страх и озноб иногда выглядят одинаково, и самые глубокие раны зачастую увидеть труднее всего.

– Ты был прав. – Чилл прищуривается, глядя на оправу у себя в руках. – В школе все по-другому. Просто красные точки на экране. Думал, что не оплошаю, если когда-нибудь попаду в настоящую драку, но на деле на меня напал ступор.

Я кладу руку ему на плечо.

– Никто не ожидает, что ты станешь геройствовать.

– В том-то и дело. Все это время я ожидал, что героем будешь ты.

Он смотрит прямо на меня, и на сей раз нас не разделяют ни пластиковая оправа, ни линзы – настоящие или воображаемые. Правда больно жалит. Прямо сейчас я чувствую себя совсем не героически. Я всего-то и хотел, что исчезнуть по-тихому и найти место, где мы все будем в безопасности. И полагал, что смогу быть тем, кто удержит нас в таком состоянии.

Я заставляю себя улыбнуться и сжимаю плечо Чилла, чтобы напомнить, что на нем больше нет спасательного жилета.