Буридан

Эта агония на улице, освещенной огнями кузниц, под звуки песен и молотков, эта агония человека, лежащего в луже, тогда как в нескольких шагах от него, прямые и неподвижные, ожидали всадники эскорта, — то была странная картина.

Она длилась минут десять.

Неожиданно Роллер издал ужасный крик, чуть приподнялся, бросил на человека в латах отчаянный взгляд и обмяк.

Монсеньор опустил глаза на свиток пергамента и прочел:

«Воспоминания госпожи де Драман касательно событий, которые происходили в Нельской башне».

Латник побледнел, словно труп, что лежал у его ног.

Тот, кого назвали монсеньором, в последний раз склонился над поверженным, дотронулся до его груди, дабы удостовериться, что этот человек умер, затем, спрятав свиток пергамента под плащом, запрыгнул в седло и — еще более задумчивый, еще более мрачный — продолжил свой путь.

Всадником в латах был Ангерран де Мариньи…

V. ДАЛЬНЕЙШЕЕ БЕГСТВО МАЛЕНГРА

Так как события, о которых мы сейчас рассказываем, происходили в одно и то же время и, так сказать, накладывались друг на друга, нам нужно ненадолго оставить Мариньи, продолжившего путь к особняку-крепости на улице Сен-Мартен.

Итак, пока первый министр, мрачный и задумчивый, ехал домой после странной встречи с умирающим, который передал ему свиток, Симон Маленгр и Жийона приложили все усилия, чтобы выбраться из комнаты, в которой их запер Ланселот Бигорн.

Мы видели, как этим мошенникам удалось сбежать, поднявшись через камин на крышу, и как, бредя наудачу по темному и безмолвному Двору чудес, они вынуждены были остановиться у некого дома, в котором горел свет и где было шумно.

В эту минуту внезапно открылась дверь, и на улицу вышли человек восемь или десять.

Чуть живые от страха, Симон Маленгр и Жийона едва успели забиться в какую-то дыру. Дверь снова закрылась, и замеченные ими люди удалились, растаяли в ночи, словно призраки.

Но Жийона и Симон услышали несколько слов, мельком увидели лица, и оба вздрогнули — на сей раз от радости, мгновенно позабыв о том, что у них уже два дня и маковой росинки во рту не было.

— Ты слышал? — выдохнула Жийона.

— Что? — отрешенно спросил Симон, чье лицо уже выражало глубокую работу мысли.

— Так ты его не узнал?

— Узнал ли я его!.. Да я б его узнал и в аду!

— Неужто ты не слышал пароль, благодаря которому мы сможем убраться с этого проклятого Двора?

— Еще как слышал! «Д'Онэ и Валуа»!

Маленгр пожевал губу и добавил задумчиво:

— Он здесь! Вошел в тот дом! Но зачем?..

— Как же нам повезло, — бормотала Жийона, — оказаться здесь и услышать. Теперь нам ничто не помешает сбежать! О, Пресвятая Дева! Вы заслужили этот золотой медальон!

Ничего не ответив, Симон принялся тщательно изучать стену дома, в который вошел тот, о ком они говорили. Подгоняемая страхом, Жийона настаивала:

— Что ты делаешь?.. Чего ждешь?.. С ума сошел?.. Бежим, бежим же скорее!..

— Ба! — промолвил Симон. — Время терпит. Теперь у нас есть пароль, который позволит нам выйти отсюда, как если бы мы выходили из собственного дома.

— Святая Матерь Божья!.. — проворчала Жийона, с тревогой соединяя руки. — Ты теряешь рассудок, в то время, как.

Мегера запнулась. Она поняла, почему Симон не спешил бежать.

Действительно, тот подошел к двери и прильнул ухом к замочной скважине, но, судя по всему, результат его не устроил, так как вскоре, качая головой, он отступил назад.

— Понимаю! — прошептала Жийона. — Ты хочешь узнать, что они там обсуждают.

— Еще бы, черт возьми! — отвечал Симон, продолжая рассматривать стену.

Жийона подумала: «Он прав. Сколь умна бы я ни была, иногда хитрость этого Симона приносит больше пользы».

В этот момент Симон уже вовсю разглядывал проделанную в стене, на некоторой высоте от фундамента, небольшую дыру, из которой исходил слабый свет. То была одна из тех отдушин, что имелись практически во всех лачугах Двора чудес.

К несчастью, располагалась она слишком высоко.

Неподалеку находился небольшой межевой столб, вкопанный в землю как раз напротив этой дыры. Взобравшись на него, Симон вытянулся во весь свой рост. Тщетно. До дыры никак не достать.

Маленгр принялся тщательно ощупывать стену, пытаясь обнаружить хоть какое-то отверстие, которое позволило бы ему подобраться к дыре, предмету его желаний, но в итоге вынужден был отказаться и от этой затеи. Он уже начинал отчаиваться, когда Жийона сказала:

— Я могла бы залезть тебе на плечи и посмотреть, что там происходит.

— Я уже и сам об этом подумал, — отвечал Симон, — но как знать, все ли из того, что ты услышишь, ты затем расскажешь мне в точности?

— Послушай, Симон, — промолвила Жийона, находя вполне естественным выраженное ей недоверие, — если из того, что я услышу, можно будет извлечь хоть какую-то пользу, поклянись, что мы поделим поживу пополам!

— Клянусь, — отвечал Симон, не раздумывая.

— Тогда я клянусь, что повторю тебе все, что услышу для нас полезного.

И так как Симон, похоже, все еще колебался, она добавила: