Буридан

— Яснее выразиться не так-то и просто, сир, ввиду того, что я и сам почти ничего не разглядел. Вот только я знаю, что король в последнее время был кое-чем обеспокоен…

— Во что ты лезешь, мерзавец?

— Именно так я себе и сказал, клянусь Святой Девой: «Какого черта ты во все это лезешь? Разве тебя эти дела касаются, придурок? Разве нельзя засвидетельствовать королю свою преданность как-то иначе, нежели рассказывая ему эти истории о предательстве? Разве».

— Предательстве! — воскликнул Людовик, бледнея.

— Я сказал «предательстве», сир? По сути, я мало что знаю, и, быть может, эта женщина, которая должна вскоре явиться в Нельскую башню, и не предает вовсе!..

Король уже наступал на Страгильдо. Он был мертвенно-бледен.

«О, мои вилы! Мои добрые вилы!» — подумал Страгильдо.

Людовик схватил его за ворот и как следует потряс. Охранник львов упал на колени, склонил голову и принялся бить себя кулаками в грудь, крича:

— Mea culpa![7] Это научит меня иметь глаза для того, чтобы смотреть, уши — чтобы слышить, и любить моего короля больше, чем себя самого!

— Негодяй! — взревел Людовик Сварливый. — Что ты видел, что слышал? Если не объяснишь понятным языком, я прикажу схватить тебя, продержать твоих львов три дня на голодном пайке, а затем бросить тебя этим кровожадным хищникам на съедение!

— Тогда, сир, — проговорил Страгильдо, — я умру счастливым, если смогу преподнести моему королю последнее зрелище, которое его позабавит. Но, должен заметить, что если вы продолжите давить на шею, я задохнусь, и вы сможете бросить вашим львам лишь мой труп. И потом, я не смогу уже ничего сказать!

Король отпустил Страгильдо и принялся расхаживать по комнате широкими шагами. Его терзало необъяснимое чувство, но откуда шло это чувство, Людовик понять не мог.

Но что он знал наверняка, так это то, что всей душой хотел бы узнать, что это было за предательство, и что за женщина его предавала. Королевское любопытство требовало удовлетворения, но теперь он испытывал страх от того, что мог узнать!..

Страх?.. Но почему?..

Людовик боялся Страгильдо, который, стоя на коленях, смотрел, как он ходит взад и вперед. Этому человеку была известна тайна! Этот человек собирался сделать ему столь желанное открытие! Людовик его ненавидел. Король бы убил Страгильдо, если б его не остановило ужасное любопытство, более сильное, чем все эти тревоги вместе взятые. Людовик вновь уселся в свое кресло и сказал:

— Встань!

Страгильдо повиновался. Он бросил быстрый взгляд на короля и вздрогнул, увидев того таким бледным и неожиданно таким спокойным. Итальянец осознал всю жестокость того, что он в этот момент совершал. Только сейчас Страгильдо понял, что в эту минуту он убивает не только королеву и Буридана, но и короля, этого молодого короля, который сделал его богатым, такого молодого, красивого, совсем не злого, несмотря на его приступы гнева. Но Страгильдо был не из тех, кто сочувствует другим, да и отступать уже было поздно.

— Так ты говоришь, — промолвил Людовик, — в Нельскую башню сейчас должна прийти какая-то женщина?

— Да, сир. Так я и сказал. Это все, что мне известно, но, — добавил он со зловещей улыбкой, — по-моему, достаточно и этого.

— Что это за женщина?

— Король сам это выяснит. Я ее не видел.

— Это та, что предает меня?

— Король сам все услышит. Что до меня, то я не знаю, предает она или нет.

— Что же ты знаешь? — спросил Людовик, задыхаясь.

— Только следующее: вечером эта женщина будет в Нельской башне. Если король пожелает явиться в башню, он сам все увидит и услышит. Королю следует взять с собой с дюжину крепких и хорошо вооруженных парней. Это необходимо, сир! Примерно через час король и его люди должны быть близ Нельского особняка. Там есть закоулок, где не составит труда укрыться полутора десяткам человек. В нужный момент я сам подойду предупредить короля. Минутой раньше, возможно, будет слишком рано, и король ничего не увидит; минутой позже, возможно, будет уже слишком поздно. Это все, что я хотел сказать. Теперь, если я дурно поступил, стараясь быть верным и преданным, король может приказать меня убить, — это его право.

Людовик надолго задумался.

Наконец он тяжело вздохнул и тихо сказал:

— Проваливай. В указанный тобою час я буду ждать в указанном месте.

XII. НЕЛЬСКАЯ БАШНЯ

С улицы Фруадмантель Буридан, а вслед за ним — и его спутники вышли быстрым шагом. Гийом, Рике и Ланселот по-прежнему выглядели крайне встревоженными. Разумеется, эти достойные товарищи не опасались никакой неожиданной авантюры. Куда их вел Буридан? К каким сражениям? К какой непримиримой борьбе, в которой они могли сложить свои головы? Все это их не интересовало: их вера в этого молодого человека была безграничной.

Но что их тревожило и действительно интересовало, так это то, что ни у одного из них не было денег.

— Найдем, — сказал Буридан.

Следует признать, в денежном вопросе их вера в Буридана была уже не такой безмерной. Они знали, что он слишком великодушен и слишком поглощен другими мыслями.