Буржуазия и царизм в первой русской революции

Милюков в своём докладе указывал, что если кадетской партии суждено играть в новой Думе ответственную роль «конституционного центра», то необходимо вооружить её и техническими средствами для несения этой ответственности: председатель, один из товарищей председателя и секретарь Думы должны быть выставлены кадетами — Но на собрании парламентской фракции 18 февраля отдельные депутаты выражали опасение, что такое преобладание в президиуме — «излишняя претенциозность партии»¹¹⁵. Было внесено предложение отдать одно место товарища председателя левым, другое — польскому коло. Но польская кандидатура встретила возражения по тактическим соображениям. В этом случае, заявил кн. Пётр Долгоруков, «мы разошлись бы с крестьянами. Сближение с коло упрочило бы фикцию о том, что наша партия защищает интересы помещиков». Решено было остановиться на предложении Милюкова и проводить на пост председателя Думы Ф. А. Головина, товарища председателя — Н. В. Тесленко и секретаря- М. В. Челнокова ^П6.

19 февраля на квартире кн. Павла Долгорукова состоялось частное совещание около 300 членов Думы из «оппозиции»: кадеты, народовцы, трудовики, эсеры и меньшевики. Депутаты-большевики не пошли к кадетам. Левые группы приняли кадетский план распределения мест в президиуме, и 20 февраля, в день открытия думской сессии, правый кадет Головин был избран председателем Думы подавляющим большинством 356 голосов левых и центра против 102 голосов всех правых.

Но выборы остальных должностных лиц Думы встретились с осложнениями. Социал-демократическая фракция по инициативе большевиков заявила отвод кандидату кадетов в товарищи председателя депутату от Москвы Тесленко на том основании, что московские кадеты отказали в депутатском месте рабочей курии. При обсуждении этого инцидента на заседании думской фракции 20 февраля левые кадеты Д. А. Перелешин и В. И. Долженков находили, что «не следует устраивать конфликт между оппозиционными группами из-за повода, не имеющего принципиального характера». Но партийные боссы заняли воинственную позицию. В. М. Гессен, Пётр Долгоруков, Кизеветтер и Милюков заявили, что, уступая социал-демократам в данном случае, кадеты идут навстречу организации левого блока под руководством социал-демократов. Между тем, говорил Кизеветтер, «наша цель иная — пусть с нами останутся трудовики и с.-р. Пусть остаются с.-д. изолированными». Считая, что «исполнение требований с.-д. положительно безумно», Пётр Долгоруков сообщил, что, по его сведениям, «трудовики и с.-р. весьма охотно идут на кандидатуру Тесленко, который в их среде очень популярен». Большинством всех против 5 было признано необходимым настаивать на кандидатуре Тесленко ¹¹⁷.

Неожиданно для кадетов к отводу социал-демократов присоединилась Трудовая группа. На собрании группы депутаты-интеллигенты выступали в защиту кандидатуры Тесленко. Они говорили о его заслугах. Но против кандидатуры Тесленко выступили депутаты-крестьяне. «Рабочие — наши братья, — говорили они, — их обделили на московских выборах, не можем мы поэтому московских кадетов поддерживать». Было постановлено: если кадеты согласятся на кандидатуру эсера Успенского в секретари Думы, то голосовать за их кандидата в товарищи председателя, но только не от Москвы, в противном случае выставить на должность обоих товарищей председателя левых кандидатов ¹¹⁸.

Кадетские лидеры считали, что присутствие в президиуме двух левых товарищей председателя отразится крайне печально на деятельности и существовании Думы. Большинством голосов фракция постановила никаких изменений в принятом ранее решении не делать и отстаивать кандидатуру Тесленко ¹¹⁹. Но на этой позиции кадеты не удержались. Из-за страха перед открытым разрывом с крестьянскими депутатами они вынуждены были снять кандидатуру Тесленко и голосовать за кандидата левых Познанского.

После конструирования президиума и проверки правильности выборов членов Думы кадеты предполагали сразу же перейти к рассмотрению министерских законопроектов. Но Столыпин заявил о своём желании выступить с правительственной декларацией. Это делало неизбежным дебаты в Думе об общей политике правительства. Под впечатлением «неосторожного» шага Столыпина Кизеветтер писал: «У членов нашей партии, попавших в Государственную думу, самое серьёзное и спокойное настроение. Никто не хочет делать каких-либо преждевременных резких выходок. Все озабочены тем, чтобы по возможности дольше сохранить Думу от каких-либо роковых случайностей. После проверки полномочий мы предполагаем прямо приступить к законопроектам, но Столыпин заявил Головину, что он желает сделать Думе сообщение о направлении своей политики. Несомненно, Столыпин делает большую глупость, ибо этим он отвлекает Думу от законодательной работы, его декларацию придётся обсуждать, и Дума должна будет выразить своё отношение к министерству» ¹²⁰.