Буржуазное достоинство: Почему экономика не может объяснить современный мир

Это не значит, что закон был абсолютно справедлив и оперативен. Особенно несправедливым и несвоевременным он становился в периоды ссор по поводу того, кто будет королем. Один летописец в 1457 г., в самом начале Войны Роз, так писал об этом: "В каждом графстве, где есть домкраты и солеи чистые, / Беззаконие поднимается, и соседи воюют; / Слабый опускается ниже, как часто бывает, / Могущественнейший свою ссору предпочтет".20 В 1459 г. общинники заявили королю, что "в разных частях этого королевства происходят великие и отвратительные убийства, грабежи, вымогательства... . . [совершаются] такими людьми, которые либо обладают большим могуществом, либо пользуются благосклонностью людей, обладающих большой властью".21 Они рассматривали ситуацию как отход от прежнего законопослушания. В то время дворянское семейство Пастонов, недавно обогатившееся, находилось под постоянной угрозой со стороны таких могущественных бандитов, как лорд Молинс и герцог Норфолк. В 1469 г. герцог захватил замок Пастонов Кайстер с 3 тыс. своих людей. "Англия в XII веке, - писал Х.С. Беннет в 1921 году, описывая этот эпизод, - была слишком близка к неконтролируемым привычкам и обычаям более примитивной цивилизации, чтобы люди могли стать мирными или легко поддающимися закону. . . . Сами великие лорды полагались на силу оружия, а не на мольбы своих адвокатов, и остальная Англия брала с них пример". И все же во время всего этого, до того как Генрих Тюдор в 1485 г. восстановил верховенство закона, закон, по крайней мере, соблюдался в нарушениях. Простолюдин мог подать иск против знатного вельможи и выиграть его. Если у него было достаточно денег и влиятельных друзей, он мог даже добиться того, чтобы присяжные или судья были настроены на его сторону, а не на сторону герцога. Omnia pro pecunia facta sunt, говорили они: Все делается за деньги. Но деньги платили не только бандитам, но и адвокатам, свидетелям, шерифам, тюремщикам. Полем игры для отвратительных убийств и вымогательств в Англии был закон. Англия в мирное время, что обычно происходило на протяжении всей ее истории, была страной обычных законов о собственности, не более и не менее коррумпированной, чем Чикаго в 1925 г. или американский Юг в условиях сегрегации, местом, в котором процветала инновация. Так было, например, даже тогда, когда короли Стюарты подрывали независимость судебной власти, чтобы добыть хоть один фунт стерлингов для проведения внешней политики в новую эпоху постоянных армий и действующих флотов. А добытые суммы, вопреки представлениям нордиков о том, что король владел всем, были по современным меркам па-тетически малы. По данным Норта и Вайнгаста, общие расходы центрального правительства при Якове I и Карле I составляли не более 1,2-2,4% от национального дохода. В то же время Романовы тратили на войны и внутренние притеснения почти 15% всего национального дохода России, а вскоре после этого Гогенцоллерны научились тратить сопоставимые доли на самую большую по численности населения постоянную армию в Европе. В настоящее время расходы на центральное правительство в свободных странах колеблются от минимальных 21% в США и Южной Корее до максимальных 46% во Франции. Четыре принудительных "займа" у богачей Лондона 1604-1625 гг. составили ничтожный 1% от национального дохода, заработанного за эти годы.

Конечно, как показал американский пример 1770-х годов, налог на марки, составляющий ничтожную часть дохода, может спровоцировать революцию, так и здесь. Но даже короли Стюарты, хотя и были хваткими и воодушевленными (как и многие монархи того времени) вновь провозглашенным божественным правом королей, не были столь хищными, как современные правительства, или, в самом деле, как георгианские короли Великобритании и Ирландии, которые в конце концов сменили Стюартов. Маколей в 1830 г. высмеял тревогу "патриотов 1640 г.", которые восклицали: "Миллион в год будет нас нищать". К 1783 г., отметил Маколей, тревога была вызвана тем, что британское государство к тому времени выпустило в 240 раз больше долговых обязательств26. К концу долгого столетия борьбы с французами, в 1815 г., Великобритания имела государственный долг в размере, более чем в два раза превышающем ее годовой национальный доход (что в три раза больше, чем в США в 2009 г. - хотя американский показатель не включает гигантские необеспеченные долги, такие как Social Security и, особенно, Medicare; но это - изменяемые обещания, поскольку государственные облигации не так легко изменить). Великобритания выплатила долг, образовавшийся в результате наполеоновских войн, к 1840-м годам, в период расцвета политической экономии.