Буржуазное достоинство: Почему экономика не может объяснить современный мир

Норт, тем не менее, подчеркивает "степень, в которой государство [после 1689 г.] был связан обязательствами, что он не будет конфисковывать активы". Норт и Вайнгаст подразумевают, что английские короли Стюарты, напротив, были мастерами по конфискации богатств своих подданных. Но из рисунков видно, что это не так. Хорошо, а не плохо, что Стюарты оказались такими тирольцами в экспроприации, терпя унижения от частых разрывов кредитов с банкирами, а в 1672 г. - от фактического банкротства. Яков I и II, Карл I и II были, по сути, дилетантами по меркам современного бюрократического государства. Как показал историк экономики Роберт Хиггс, капиталисты законопослушных и инновационных Соединенных Штатов в 1930-е годы были напуганы повторяемой Рузвельтом риторикой об экспроприации экономических роялистов, которая приобрела силу благодаря тому, что была обещана в то время, когда коммунистические и особенно фашистские государства только что сделали это28. А в 1946-1951 гг. в самой Англии, где с 1272 г. и до этого были приняты надежные обязательства по обеспечению прав собственности, последовательно национализировали Банк Англии, уголь, внутренний транспорт, газ, сталь, здравоохранение и многое другое. Даже при консерваторах, вновь пришедших к власти в 1951 г., национализация была отменена лишь частично, и сохранялся контроль над ценами, введенный в военное время (и антикапиталистический). После неудачной попытки отменить контроль над сладостями в 1949 г., 5 февраля 1953 г., как хорошо помнит каждый британский ребенок того времени, нормирование на них было наконец отменено. И все же после этого еще некоторое время в стране исконно свободного предпринимательства сахар продолжал нормироваться.

Короче говоря, невозможно количественно обосновать, что именно после 1689 г. Англия перешла от хищничества к безопасности собственности. Хищничество было характерно для периодов беспорядков, прежде всего для Войны Роз, но были и более короткие эпизоды, такие как Гражданская война, хотя и тогда, как я уже говорил, чистое насилие хотя бы на словах соблюдало закон. Но в целом и на протяжении многих веков Англия была страной законов, с оживленными судами всех уровней, начиная со времен Quia Emptores (1290 г.), Эдуарда I (правил в 1272-1307 гг.) или ранее, и оставалась таковой при Стюартах. Как признают сами Норт и Вайнгаст, "фундаментальная сила английских прав собственности" может быть датирована Великой хартией 1215 г., а несомненно, и более ранним временем. А что же тогда с надежными итальянскими, или, скажем, византийскими, или исламскими, или китайскими правами собственности? Если права собственности были решающим новшеством 1689 г., то почему индустриализация не началась раньше и в других местах, где права собственности также соблюдались?

В некоторых мелких вопросах имущественное право действительно было улучшено Славной революцией - например, в 1689 году (впрочем, не столь уж мелких) и в 1693 г. домовладельцам были предоставлены четкие права на олово, медь, железо или свинец под их владениями, без преследования за нарушение старой прерогативы короны, которая претендовала на добытые таким образом серебро и золото, даже если это мешало добыче неблагородных металлов. Но в этом нет ничего особенного. Конечно, ни одна экономика не может процветать, как с этим согласны Норт, Ричард Пайпс, Гарольд Демсец, Ричард Эпштейн и я, в которой "плохой сэр Ботани" может ходить и бить людей по голове и захватывать все, что ему вздумается.30 "Торговля не может жить без взаимного доверия между частными людьми", - писал Темпл в 1672 г.31 В противном случае мы сталкиваемся с войной всех против всех. Как объяснял Гоббс, "в таком состоянии нет места для промышленности, потому что плоды ее неопределенны: и, следовательно, нет культуры земли; нет навигации, нет использования товаров, которые могут быть ввезены по морю; нет удобных зданий; нет инструментов для перемещения и удаления таких вещей, которые требуют большой силы; нет знания лица земли; нет счета времени; нет искусств; нет письма; нет общества "."Норт и Вайнгаст вместе с Милларом справедливо утверждают, что важно "иметь возможность заключать надежные контракты во времени и пространстве". Частная собственность не является необязательной, а "рыночный социализм" - это противоречие в терминах. С этим согласны даже некоторые современные марксисты, особенно экономисты. Но проблема в том, что, как я уже говорил, в британских правах собственности около 1700 года не было ничего нового, что могло бы объяснить их последующий экономический успех.

Нортианская история стала общепринятой, как, например, в тревожной статье экономиста Дарона Асемоглу "Рост и институты" для The New Palgrave Dictionary of Economics (2008):

 

Рассмотрим развитие прав собственности в Европе в период Средневековья. Отсутствие прав собственности у землевладельцев, купцов и протопромышленников ...