Буржуазное достоинство: Почему экономика не может объяснить современный мир

Образование может сделать человека духовно свободным (таким образом, "либеральное" образование, от лат. liber - свободный), не делая его богатым. Историк Джордж Юппер рассказывает об изобретении более широкого образования в Европе начиная с XVI в.6 Но "грамматические" школы готовили юношей к карьере священнослужителей, таких как герой Юппера натуралист Пьер Белон (1517-1564) или Пьер Рамус (1515-1572), гугенотский реформатор и разрушитель средневековой риторической традиции. (Возникавшие как грибы академии, обучавшие буржуазным способам изготовления и производства вещей парней, намеревавшихся заняться торговлей, имели, однако, более практическую программу, чем грамматические школы). Особенно во Франции, утверждает Юппер, образование вплоть до уровня деревенских школ для крестьян стало в XVI веке страстью и предметом беспокойства церкви: "Даже в самых маленьких городах королевства, - жаловался один священник, - купцы и даже крестьяне находят способы заставить своих детей отказаться от торговли и земледелия в пользу профессий", создавая новое светское духовенство и разрывая великую цепь бытия7.

Однако образование без новой буржуазной риторики - это всего лишь желаемое украшение человека, а не путь к его богатству. Оно порождает духовенство, которое может быть фактически враждебно буржуазным ценностям и с большой готовностью профессионально служить антиэкономическим проектам императора или лорда-епископа. "В течение двух столетий, - писал Милль в 1845 г., - шотландский крестьянин, по сравнению с тем же классом в других ситуациях, был внимательным, послушным, а потому, естественно, самоуправляемым, нравственным и успешным человеком - потому что он был читающим и обсуждающим; и этим он обязан, прежде всего, приходским школам. Каким же в тот же период было английское крестьянство?" И все же превосходство в образовании, вплоть до заметного превосходства в XVIII веке шотландских и превосходство немецких и голландских университетов над английскими и французскими не привело к тому, что шотландский или немецкий экономический рост оказался выше английского и французского (хотя голландцы, с их дигнитивной, раскрепощенной и образованной буржуазией, в XVII в. добились хороших результатов). Образование оказалось малоэффективным без либеральной политической риторики, как в Голландии, а затем в Англии и Шотландии, которая делала экономические и интеллектуальные инновации дигнитивными и свободными.

Экономический историк Ларс Сандберг в своем знаменитом эссе назвал Шве-ден "обедневшим софистом". В 1800 г. шведы, хотя и относились к беднейшей группе населения Европы, читали, по крайней мере, "Добрую книгу", поскольку этого требовал Лютер, и, более того, Швеция могла похвастаться очень старым университетом в Упсале. В конце XIX и особенно в XX веке, по мнению Санд-берга, Швеция наконец-то смогла воспользоваться преимуществами своей грамотности. Несомненно, образование и сейчас имеет огромное значение для положения Швеции как одной из самых богатых стран мира. Однако без либерализованного отношения к инновациям такие утонченные люди работали бы на то, чтобы сохранить свою страну в нищете. Образованная китайская элита так и поступала. Образованная испанская элита - да.

Рассмотрим южноафриканских буров. После героизма и расовой войны Великого похода 1830-х годов африканеры погрузились в экономическую стагнацию. Тем не менее, как утверждали убежденные кальвинисты, они обязаны были стать достаточно образованными, чтобы читать Библию. На самом деле многие этого не сделали. Олив Шрайнер написала роман о жизни африканеров на ферме в 1860-х годах. Ее героиня, африканерка Тант (тетя) Санни, заявляет: "Разве не говорил мне священник, когда меня уговаривали не читать никаких книг, кроме Библии и сборника гимнов, что во всем остальном сидит дьявол?" Были сомнения, что Тант Санни сможет прочитать хотя бы две книги, рекомендованные госпожой. Реформы африканерского образования после 1900 г. сопровождались сознательной попыткой убедить южноафриканцев голландского, немецкого и французского происхождения принять инновационные взгляды, которые они до сих пор презирали (как характерные для нечестивых англичан или евреев).