Бустан

Жил человек, погрязший в зле беспечно,
И встретил шейха — жизни безупречной.

Покрылся грешник потом ледяным,

Вздохнул: «О, как мне стыдно перед ним!..»

Услыша вздох бедняги беспокойный,

Участливо сказал дервиш достойный:

«Ты не меня и не себя стыдись,

Всевидящего ока устрашись.

На вечную, незыблемую гору

Ты обопрись, и в ней найдешь опору.

Стыдись владыки сущего всего,

Как устыдился взгляда моего!»

* * *

Как Зулейха[203]

от страсти ум забыла,Она Юсуфа за полу схватила.

Как пьяная, не помня ничего,

Напала, как волчица, на него.

Изображенье демона хранилось

В ее дворце; ему она молилась,

Закрыв лицо пред идолом своим,

Чтоб некрасивой не предстать пред ним.

Юсуф один, в отчаянье, в смущенье,

Сидел, страшась греха и обольщенья.

К его ногам припала Зулейха,

Шепча: «О гордый, нет в любви греха!

Ты хмур, ты сердцем тверд, как наковальня.

Сгубить любовь, что может быть печальней?»

В слезах ответил он: «Что ищешь ты?

Своей не оскверню я чистоты.

Ты мертвого стыдишься изваянья,

А я страшусь владыки мирозданья!»

Что пользы каяться, когда до дна

Расточена, пуста твоя казна?

Веселья ради, пьют вино вначале,

Потом — под старость — каются в печали.

Пока ты жив — раскайся. А умрешь —

Ты для мольбы и рта не разомкнешь.

* * *

Когда котенок на земле нагадит,
Он скрыть следы — песком засыпать ладит.

Ты, заглушая совести укор,

Забыл, что есть всевидящего взор?[204]

Ты вспомни притчу о рабе мятежном

И о суде суровом, неизбежном.

Но коль мятежный раб, в душе своей,

Раскается — он избежит цепей.

Проверь свое оружье до сраженья,

Чтоб избежать позора пораженья.

Та грамота, что нам на власть дана,

Да будет чистою возвращена.

Кто утопал в грехах, кто жил безгрешно,

Пред судным днем застонут безутешно.

От вздоха зеркало замутнено,

Но сердца зеркало — просветлено.

Кто в жизни делать людям зло боится,

Тот страшного Суда не устрашится.

* * *