Быль и легенды Запорожской Сечи

Но и турки решили навести порядок в этой каше. Отправили стотысячную армию. Первой у них на пути была Валахия. Михай Храбрый вывел в поле своих румын, его силы оказались неизмеримо скромнее. Он дал бой, остановив передовые отряды противника, – чем и приобрел громкую славу, звучное прозвище. Хотя более правильным было бы прозвище «хитрого». После авангардных столкновений он просто отступил и пропустил турецкие полчища, пускай идут дальше, на Трансильванию. А сам вступил в переговоры с османами. Всю вину свалил на посольство, ездившее по его приказу к Батори. Дескать, он никаких договоров не заключал, послы превысили свои полномочия и уже наказаны. А он готов оставаться верным подданным султана, платить ему дань, как и прежде. Поверили ему в Стамбуле или нет, но ситуация на Балканах была трудной, Михаем решили не пренебрегать. Подтвердили его полномочия господаря.

А Жигмонт Батори, когда на него хлынули турки, запаниковал. Взмолился перед Рудольфом II, соглашался совсем отдать ему Трансильванию, а взамен попросил какие-нибудь другие владения, поспокойнее. Сошлись на том, что император обещал ему Опольское княжество в Силезии и ежегодную пенсию в 50 тыс. талеров, и Батори подался на запад. Но в результате всех перехитрил Михай Храбрый. С Рудольфом II он тоже связался, заверил его, что прежних договоренностей не нарушает, признает себя подданным императора. А тут как раз начались смуты в Турции. После смерти Мурада III сел на трон его сын Мехмед III. Он, как водится, позаботился умертвить 19 своих братьев. Но к военным и государственным вопросам был совершенно равнодушен. Увлекался искусством, погряз в гаремных излишествах, забросив все дела. В Стамбуле бунтовали янычары. В Малой Азии, наводненной шайками разбойников, объявились самозванцы – сперва Кара-Языджи, потом Дели Хасан. Разгорелись восстания.

Силы турок оказались отвлечены, чем и воспользовался Михай. Султана он уже открыто не признавал. Демонстрируя верность Габсбургам, сумел прибрать к рукам и Трансильванию. Решил прихватить и Молдавию. А там за короткое время произошли значительные перемены. Местные аристократы тянулись к Польше. Вольготная жизнь панов им очень нравилась. Но простой народ застонал от чужеземцев. Шляхтичи и польские солдаты вели себя в Молдавии отвратительно. Насильничали, грабили, унижали людей. Когда появился Михай с валашским войском, молдаване взбунтовались. Иеремия Могила и бояре сбежали к польским границам. А паны упускать Молдавию не намеревались. Сюда двинулись уже не отдельные отряды, а армия под командованием коронного гетмана Яна Замойского. Для него король был не указ. Когда понадобились воины, привлек и опальных казаков. Молдавию оккупировали и посадили Могилу на прежнее место.

За Трансильванию тоже кипела жестокая борьба. Дело в том, что Жигмонта Батори император… надул. Он не получил ничего. Князь оскорбился. Публично, со скандалом, объявил о расторжении брака с внучкой Рудольфа. Обратился к запорожцам. Вполне вероятно, что и сам он приезжал на Сечь. Набрал войско из казаков, позвал желающих польских шляхтичей. А венгров уже допекли понаехавшие к ним немцы и румыны. Они поддержали прежнего князя. Но и Михай Храбрый не унялся. Вооружал своих валахов, а император прислал ему корпус немецких солдат генерала Баста. Жигмонт Батори трижды врывался в Трансильванию, бил и прогонял противников. А потом Михай и Баста собирались с силами и прогоняли его.

Но даже хитрому Михаю не зватило хитрости, чтобы тягаться с западноевропейцами. Император Рудольф оценил ситуацию на Дунае по-своему. Послал генералу Баста тайные инструкции. После очередной победы и изгнания Батори тот умертвил Михая, стал управлять и Валахией и Трансильванией в качестве наместника императора. А немецкие солдаты заняли ключевые города, два княжества присоединились к владениям Рудольфа. Жигмонт Батори после этого осознал – продолжать игру слишком опасно. Приехал к императору, принеся повинную, его согласились взять ко двору, и он навсегда поселился в Праге.

Между прочим, эта история также способствовала рождению мифов о дружбе запорожцев со Стефаном Баторием. Дружба была, но не со Стефаном, а с его племянником – после каждого разгрома он снова просил помощи у казаков, получал от них пополнения. Существовала даже легенда, как Жигмонт Батори отослал на Сечь своего сына, чтобы он стал настоящим казаком и смог когда-нибудь отвоевать законный престол. А в одной из версий сказаний о разбойнике Кудеяре, орудовавшем на Волге, а потом удалившемся замаливать грехи в Соловецкий монастырь, упоминается, что он и есть сын Жигмонта, воспитанный и обученный запорожцами. Но шло время, события стирались в памяти, и в казачьих преданиях малоизвестный князь Трансильвании подменился своим дядей, польским королем.