Быль и легенды Запорожской Сечи

В народе еще жила вера в «доброго короля» Владислава, но у него фактически не было власти. Выполнял то, что решат паны в сенате и на сейме. Сигизмунд в попытках удержать хоть какую-то самостоятельность цеплялся за поддержку Ватикана и германских Габсбургов. Но после вступления в Тридцатилетнюю войну Франции и Швеции в ее ходе наступил перелом. Габсбургов били и теснили протестанты. По мере поражений католиков у римских пап поубавилось могущества и самоуверенности. Зато набирала вес Франция. Во главе ее правительства умершего Ришелье сменил кардинал Мазарини. Но он был учеником и помощником Ришелье, проводил ту же самую линию – вывести Францию на роль европейского лидера, подтягивать под ее влияние другие страны.

В дипломатические сети Мазарини попала и Польша. Послы кардинала зачастили в Варшаву, подкупали вельмож, не жалея золота, предлагали дружбу. Владислав с радостью пошел на сближение. Франция могла очень многое. Ее союзницами были Турция, Швеция, Венгрия, она создала под своей эгидой Рейнскую лигу из мелких германских государств. Когда у короля умерла жена из австрийского дома Габсбургов, он сосватал французскую принцессу, герцогиню Невэрскую Марию Луизу Гонзага. Ей было уже 34 года, по тогдашним понятиям в девках она очень «засиделась». А в Польшу принесла чисто французские нравы, двор королевы стал, мягко говоря, не слишком пристойным местом. Но Владислав на такие «мелочи» закрывал глаза, да и сам в апартаментах жены появлялся нечасто. Главным он считал политический результат. Укрепить с помощью французов собственные позиции.

Для налаживания дружбы король использовал и казаков. В ходе Тридцатилетней войны Франция очередной раз сцепилась с Испанией и Англией, и Владислав послал Мазарини корпус из 2400 воинов – в их числе казаков было 2 тыс. Конечно, такое небольшое войско могло оказать помощь чисто символическую. Продемонстрировать, что король готов быть французским союзником. Казаки пробыли во Франции два года, участвовали в осаде Дюнкерка. Одним из них был сотник Богдан Хмельницкий – впоследствии в разговоре с французским послом он назвал принца Конде своим бывшим военачальником.

Происхождение самого Богдана спорное, существуют разные версии. Некоторые исследователи возводят его род к польскому воеводе Венцеславу Хмельницкому – он был одним из тех, кто организовывал казаков в XVI в., избирался гетманом в 1534 г. Другие доказывают происхождение из шляхтичей. Хотя спорят, от какого города или местечка пошла такая шляхетская фамилия – от Хмельника, Хмелева, Хмелива, Хмелевки? Впрочем, сторонникам данной версии приходится подкреплять ее еще и другими гипотезами. Что предок-шляхтич женился на простолюдинке, и при этом, по польским законам, он и его потомки потеряли дворянство. Или совершил некое преступление, утратив дворянство из-за приговора к «инфамии» – «лишению чести». Но подобные умозрительные построения никакими документами не подкрепляются и выглядят крайне сомнительными: Зборовский, Лисовский и прочие преступники на подобные приговоры плевали, продолжали числиться в «благородном сословии».

Да и само дворянское происхождение вполне может относиться к области фантазий. Не исключено, что фамилия Хмельницкий пошла от обычного казачьего прозвища, связанного со словом «хмель». Если же брать подтвержденные факты, то известно, что отец Богдана, Михаил Хмельницкий, был казачьим командиром, служил чигиринскому старосте Станиславу Конецпольскому и был у него на хорошем счету. Магнат за отличия щедро наградил его, произвел в сотники, подарил богатый хутор Суботов недалеко от Чигирина. Михаил Хмельницкий сумел дать сыну блестящее образование, Богдан учился в школе Киевского православного братства, а потом окончил еще и иезуитскую коллегию в Ярославе.

В 1620 г. он участвовал в трагической битве под Цецорой, его отец погиб вместе с коронным гетманом Жолкевским. А Богдан два года провел в татарском плену, был выкуплен родственниками. Стал хозяином хутора, отличился на Смоленской войне, спас самого короля. Получил чин сотника в реестровом войске. Богдан участвовал и в восстаниях 1637–1638 гг., но ему повезло, он избежал расправы. Очевидно, благодаря заступничеству короля и Конецпольского коронный гетман помнил его отца и ценил сына. Невзирая на постановление относительно командных постов у реестровых казаков – назначать на них только польских шляхтичей, Хмельницкий сохранил чин сотника. А со временем даже возвысился, стал войсковым писарем – начальником штаба при реестровом гетмане (впрочем, такое исключение делалось еще для ряда казачьих старшин). Что ж, Хмельницкий был благодарен своим покровителям. Служил хорошо, верно. Первая супруга родила ему троих сыновей и нескольких дочерей, а когда она умерла, Богдан полюбил красавицу-полячку (причем шлахтянку) Елену, взял ее в дом как жену.