Быль и легенды Запорожской Сечи

Однако в Речи Посполитой положение, которого он достиг, значило совсем не много. Засилье вельмож привело к тому, что не только простолюдины, но даже мелкие шляхтичи оказались совершенно беззащитными. Их могли разорить судами или просто погромить. В 1630–1640-х гг. «прославился» Самуил Лащ, совершавший с вооруженным отрядом наезды на хутора и имения. По свидетельствам современников, он «насильничал, убивал, отрезал уши и носы, уводил девушек и вдов и выдавал их замуж за своих подручных, вместе с ним участвовавших в грабежах». Суд 236 раз приговаривал Лаща к баниции (изгнанию), и 37 раз к инфамии (лишению чести). А он… издевательски появился при королевском дворе в шубе, подшитой судебными приговорами. Потому что за ним стоял Конецпольский, который его руками разорял и сгонял с земель всякую «мелочь», округляя владения. Так что Лащ мог не опасаться за свою безнаказанность.

Шляхта разделилась. Многие смирялись, шли прислуживать панам. При их дворах жить было сытно и весело, куда лучше, чем в собственном нищем хозяйстве. Другие все еще цеплялись за «свободы» и видели выход в том, чтобы усилить власть короля. Он должен навести порядок и обеспечить законность, ведь теоретически мелкие дворяне были равноправными с магнатами. Владислав и канцлер Оссолинский исподволь поддерживали подобные настроения, и в противовес «панской» партии формировалась «королевская».

А примирение Турции с Россией откликнулось в Польше самым неожиданным образом. Османская империя уже три года пыталась отобрать у Венеции остров Крит. Венеция в ту эпоху была не только итальянским городом. Это была очень большая и богатая торговая республика. Ей принадлежали славянские области на Адриатическом побережье, многие острова в Средиземном море, она имела многочисленный флот, нанимала значительные армии, и турок на Крите тормознули. Но когда планы наступления на Дон были похоронены, султанское правительство решило перебросить туда основные контингенты своих войск. Тогда и Венеция стала искать союзников. Она обратилась к Польше. Приглашала выступить против Османской империи, обещала за это платить крупные субсидии.

Королю и Оссолинскому идея понравилась. Победа позволила бы избавиться от ежегодной дани крымскому хану, закрепить за собой Молдавию. А сама по себе война сулила неплохие перспективы во внутренней политике. Шляхту привлекут жалованье за венецианский счет, добыча, присоединенные земли, а король возглавит армию, мелкое дворянство сплотится вокруг него, укрепит его позиции. Но Владислав и канцлер понимали – как раз из-за этого «панская» партия ни за что не поддержит предложение, обязательно провалит на сейме. Вопрос о войне они даже не стали выносить на обсуждение. Но посовещались между собой, и родился план провокации. Напустить на турок казаков. Султан разгневается, сам объявит войну, и Речи Посполитой придется в нее вступить независимо от желаний магнатов и капризов сейма.

В Варшаву тайно пригласили гетмана реестрового войска Запорожского Барабаша, полковника Ильяша Караимовича и войскового писаря Хмельницкого. Принял их сам король, приватно, без лишних свидетелей. Дружески беседовал с ними и поставил задачу: вспомнить былые годы, собрать казаков, построить чайки и совершить набег на турецкие берега. Владислав предупредил, что дело надо держать в секрете, выдал письменную грамоту, «привилей». Хотя, в нарушение закона, скрепил его не государственной, а своей личной, королевской печатью. За исполнение столь важного поручения Владислав пообещал убрать с Украины коронные войска, увеличить реестр до 12, а то и до 20 тыс.

Казачьи начальники поехали домой взволнованные, озабоченные. Но они были себе на уме. Они же прекрасно представляли, кто в стране истинные хозяева. Если они окажутся крайними, сможет ли король защитить их? Да и имеет ли смысл рисковать ради Владислава? С практической точки зрения гораздо выгоднее было подстраиваться к панам, заслуживать их благоволение. Приехав в центр реестрового войска, Чигирин, Барабаш и Ильяш сразу направились к чигиринскому старосте Александру Конецпольскому и рассказали ему о полученном предложении. По другим каналам магнаты тоже получали информацию, что король замыслил самостоятельный шаг, без их ведома. Разразился скандал. Владислава заставили отказаться от альянса с Венецией, отменить любые приготовления.