Былины в записях и пересказах XVII—XVIII веков

⁵ После «выбрал» добавлено и заключено в скобки «место».

⁶ После «сему» добавлено «веры» и заключено в скобки

⁷ Написано над строкой тем же почерком.

⁸ В рукописи «белокакаменныя».

———

Текст разрабатывает сюжет в плане «черниговской» версии, но представляет, в отличие от всех предыдущих текстов (№№ 15—24), иную, распространенную, редакцию. Является характерным образцом пересказа былины, подвергшегося значительной литературной обработке писцом-книжником в характерном для повествовательной литературы XVIII века стиле. Сохраняет вместе с тем в ряде мест стихотворный былинный склад и былинную фразеологию. Подробнее об этом см. в статье (стр. 26, 55—59), там же — о соотношении данного текста с краткой «черниговской» редакцией и вероятном характере исходного текста обеих редакций.

Текст содержит некоторые мотивы, свойственные устной былинной традиции, но не нашедшие отражения в других рукописных текстах. Так, богатыри Алеша Попович и Добрыня Никитич наделены каждый традиционной для них в былинном эпосе характеристикой: Алеша Попович спрашивает Илью Муромца, кто он и откуда приехал, «неочестливо», и Илья его бранит; Добрыня спрашивает о том же «очесливо», и Илья Муромец тогда отвечает ему. Изображено столкновение Ильи Муромца с придворными богатырями (утеснение их на скамье), привоз зятьями Соловья-разбойника его «воровских пожиток». В последнем эпизоде наблюдается перекличка с текстом № 14.

За отсутствием начала, неизвестно, как переданы все эпизоды до встречи победителя Ильи Муромца князем киберским и воеводой черниговским. Но, очевидно, как и в других текстах «черниговской» группы, указано крестьянское происхождение Ильи Муромца, так как о нем говорит сам богатырь князю киберскому и воеводе черниговскому (строки 9—11).

27. [Алеша Попович и Тугарин Змеевич]. Отрывок. Рукопись не сохранилась. Печатается по фотокопии, опубликованной А. И. Станкевичем (стр. 33—34). Вторая половина XVII века. По той же фотокопии текст опубликован: Тихонравов—Миллер, отд. I, стр. 59—60; Сперанский, стр. 516—517. Текст изучался: Станкевич, стр. 28—32 (перепечатано: Тихонравов—Миллер, отд. I, стр. 88); Евгеньева. Язык былин, стр. 172—173; Евгеньева, стр. 178—179, 182. Отдельные замечания о тексте и упоминания: Лобода, стр. 34; Соколов, «Этнография» 1926, № 1—2, стр. 100—101; История литературы, II, ч. 2, стр. 182—183; Русск. нар. поэтич. творчество, I, стр. 126, 128, 417—418, 423—428.

Судя по описанию А. И. Станкевича и по фотокопии, рукопись представляла собою листок, вырванный из сборника или тетради. Местонахождение его неизвестно. Писан он скорописью XVII века, почерком, по сообщению А. И. Станкевича (стр. 29), сходным с некоторыми документами семейного архива Масловых, где он и был обнаружен в конце XIX века Ф. И. Масловым. Почерк размашистый, нечеткий, читать его трудно, поэтому в изданиях есть разночтения: ъ и ь писец пишет нечетко, поэтому при издании на конце слов поставлен ь согласно современной орфографии. А. И. Станкевич считал отрывок записанным «прямо со слов какого-либо певца былин, и записан, притом, чрезвычайно точно» (стр. 30). Н. С. Тихонравов при переиздании (Тихонравов—Миллер, отд. I, стр. 88) на основании наличия неправильных написаний и пропусков букв высказывает мнение, что отрывок является копией. Однако А. П. Евгеньева, специально исследовавшая язык текста отрывка, не соглашается с мнением Н. С. Тихонравова. Характер пропусков и ошибочных написаний, по словам А. П. Евгеньевой, — именно показатель того, что мы имеем дело с записью: «...они по своему характеру связываются с другими отклонениями от орфографии XVII в. Смешение „о“ и „а“ на письме в безударном и ударном положении — свидетельство того, что текст написан в области сильного аканья, так как при умеренном аканьи возможно смешение „о“ и „а“ только в безударном положении. Эта пестрота — показатель записи живого слышимого произведения: при копировании всегда неизбежны какая-то унификация и исправления, а этого совсем нет в масловском отрывке» (Евгеньева. Язык былин, стр. 172—173).

Наиболее убедительный аргумент Н. С. Тихонравова — указание на предполагаемую им описку в строке 15: «есть ли», вместо «еси ты». Предшествующее маленькое, видимо, слово вырвано; по предположению Н. С. Тихонравова, это и было слово — обращение «ой», так как однотипные обращения в тексте (см. строки 6, 9, 21) — «ой еси ты». Такого рода описка действительно может быть объяснена только неверным прочтением оригинала при стремлении точно следовать ему. Однако в испорченном месте вряд ли могло быть что-либо, кроме окончания слова киев[скои]. Поэтому аргумент Н. С. Тихонравова тоже сомнителен. В изустных записях, и в рукописных текстах, как указано А. П. Евгеньевой, встречается форма «ой есть», «ой есь». При крайне малом размере отрывка и отсутствии сходных текстов трудно все же решить вопрос окончательно.

———