Былины в записях и пересказах XVII—XVIII веков

Текст близок предшествующим (№№ 31—33), но имеет некоторые свои отличия в передаче отдельных эпизодов. Самое значительное — уговор богатырей, как держать себя в Царьграде («Бога для братия, ко царским[ь] речемь терпите» и т. д., строки 46—49), и предупреждение Залешенина о невоздержанности в своих речах Алеши Поповича («Всех у нас пуще говорить о чем[ь] ни есть Алешка Поповичь: что он пиян и трезв — единаки у нево речи, и он охочь за всех бранитися», строки 49—51). В предыдущих же текстах соответствующее место не совсем понятно — речь заходит о том, кто лучше всех говорит по-татарски, и оказывается, что лучше всех Алеша Попович: «...каков он пьян, таков и терезв, и всех он нас лутче бранитися» (№ 33, строки 13—14). Ясно, что в данном тексте это место более логично и более связано с последующим эпизодом в палатах царя Константина, когда Алеша «не стерпел» похвальбы Идола, и богатырям приходится сдерживать его: «Уими ты, Алекъсеи, свое сердце богатырское, малешенко на малои час потерпи» (строки 78—79).

В эпизоде упрашивания царицей Еленой русских богатырей не брать с собой Тугарина в данном тексте, как и в №№ 31 и 33, сперва выступает мать Тугарина, но сравнения ее с белой лебедью нет. Другие изменения: Алешу останавливают, когда он начинает грозить Идолу, не все богатыри, а Сухан; калика Никита «родом Карачевец» превращается в Никиту «роду королевского», богатырь Белая Палица, а в № 32 Белая Поляница — в богатыря Белую Пьяницу (в последних двух случаях видим своеобразное переосмысление); появляется польское слово «шкапа» (кляча).

Текст не имеет конца, обрывается на просьбе Ильи Муромца отпустить Тугарина. Следовательно, в тексте, очевидно, был эпизод о том, что князь отпускает Тугарина обратно в Царьград.

35. Сказание о кеевских богатырех, как ходили во Царьград и как побили цареградцких богатыреи, учинили себе честь. Печатается по рукописи ГИМ, Барсова 1463. Середина XVII века. Впервые опубликовано: Барсов, стр. 12—27. Перепечатано: Миллер, стр. 279—285; вторично по рукописи: Сперанский, стр. 506—515; затем: Симони, стр. 1—46, описание, стр. 56—62, Барсов, стр. 1—3. Текст упоминался и исследовался: Тихонравов, стр. 1—2 (перепечатано: Тихонравов—Миллер, отд. I, стр. 69—70); М. Халанский. Великорусские былины Киевского цикла. Варшава, 1885, стр. 97—100; Миллер. Очерки, I, стр. 440—442; II, стр. 127—153; Веселовский, стр. 357—368; Лобода, стр. 32, 42; Сперанский, стр. 503—505; Соколов, «Этнография», 1926. № 1—2, стр. 99; Позднеев, стр. 135—152; История литературы, II, ч. 2, стр. 183; Евгеньева. Сказание, стр. 108—128; Труды ОДРЛ, VI, стр. 178—188; Русск. нар. поэтич. творчество, I, стр. 417, 423, 425—430; Пушкарев, стр. 361; Малышев, стр. 79; Малышев, Труды ОДРЛ, стр. 387; Евгеньева. Язык былин, стр. 168—170; Сперанский. Сказание, стр. 1—29.

Рукопись представляет собою сборник в 8º, на 268 листах белой пожелтевшей бумаги. При нумерации один лист пропущен, поэтому последний лист помечен 267-м. Переплет деревянный, обтянутый кожей, с оборванной застежкой. Сохранилась старая нумерация, первый лист вырван до нанесения нумерации цифрами. Писан разными почерками XVII века. Заглавия статей не выделяются, поэтому все писано как бы в один текст. Содержание сборника смешанное, из повествовательных произведений в нем: «Хождение Трифона Коробейникова в Святую Землю» (лл. 1—97 об.), «Слово о Дмитрие купце и о мудрых словесах сына его Борзосмысла» (лл. 121 об. — 140 об.), «Повесть о сильном богатыре Самсоне» (лл. 141—155). На лл. 15—29 запись: «Книга турчасовца посадского человека... Иванова сына Заменева подписал своею рукою 1714 году августа 11-го дня» (обозначение чисел буквенное); на л. 140 об. — «сия книга зовомая Турчасовца». Читателями и владельцами сборник, очевидно, назывался «странник»: на л. 200 запись — «Сия книга глаголемая странник»; на л. 200 об. — «Сия книга глаголемая странник, а в нем есть всякии повести хорошии...».