Былое сквозь думы. Книга 1

– Подбросим, – уточняли братья, – а тебе лишь останется привычно прихвастнуть за стойкой, и дело кончено. Да ты не брызгай по углам, из-за одного камня пьяную глотку перерезать не станут.

– Я в этом не уверен, – не сдавался ла Моль. – Лучше отдайте свой камень фон Труппенштоку, он солиднее выглядит.

– Солидные люди не отдыхают по канавам, – резонно замечал немец.

– Друзья мои, – веско перебивал затягивающуюся перебранку Поль, – необходимо организовать патрулирование прииска в ночное время, тогда наверняка успеем на место преступления.

– Как же! Будут ждать дядюшку Поля бандиты, пока он им не свернёт шею, – встревал любивший поспать Джокиаро.

– Ты, Джеки, слишком молод, чтобы учить меня, – поворачивался к итальянцу бур. – Когда тебя лепили, на меня уже шили мундир. Заткнись и сиди тихо, иначе я за тебя возьмусь, и ты будешь страдать бессонницей до глубокой старости.

– Спокойно, Поль, мы здесь все равны, – рассудительно напоминал Зига. – Не стоит придираться к словам мальчика. Ведь мы организация свободных во мнениях людей, поэтому будем уважать слабости друг друга.

И мы начинали спорить о свободе и сопутствующих ей слабостях до хрипоты, будоража всю округу своею ночной деятельностью.

В пятую ночь наших дискуссий ударом топора был отправлен на тот свет Сэмюэль Траверси. В пылу организационной деятельности мы пропустили мимо ушей известие о найденных им алмазах. Но в палатке Сэмюэля камней, естественно, не оказалось.

– Над прииском висит проклятье, – констатировал мастер Вель, – и я склонен думать, что это дело рук черномазых. Многовато развелось этих попрошаек в Олд-де-Бирсе. Пора проводить зачистку местности.

Многие согласились с этим, и уже через сутки закон Джона Линча свирепствовал на прииске, уравнивая в правах с неграми и остальных цветных.

Мы же пошли другой стороной. По еврейскому совету Зиги, нам с Полем в своей же яме посчастливилось найти целую пригоршню отборных камней. Мы на радостях запили в заведении Хромого, поминутно показывая любопытствующим свою находку. Весь прииск радовался такому крупному везению, пропивая деньги нашего отряда. Лишь Поль Поттер мрачнел день ото дня, находясь постоянно возле меня трезвым, так как по нашему плану именно он должен был неусыпно бдеть, чтобы вовремя ocтановить руку убийцы, если она протянется к моей шее за кисетом с алмазами. Поль, несомненно, сделал бы это, не помешай я ему своей бессознательной тягой к жизни.

В ту роковую ночь мои ополченцы, как всегда аккуратно сгрузили меня в угол нашей палатки и, оставив трезветь под присмотром Поля, разбрелись по своим норам. Лишь француз, как выяснилось позднее, в поисках неясных приключений забрёл в пески за крайние палатки, где и прилёг отдохнуть до утренней зари.

Мне снились привычные кошмары, и я орал и метался по палатке, мешая Полю даже смежить глаза. Когда же бур ненароком разлепил свои очи, то к своему крайнему недоумению увидел сидящего на моём взбрыкивающем теле постороннего человека с колпаком на голове. Гость обматывал вокруг моей шеи верёвку, готовясь удавить спящего без лишнего шума и предсмертных хрипов. Поль тотчас же дико заорал и бросился на моего обидчика. Но бур не ходил в дозоры по тылам противника, не знал индейских хитростей на тропе войны, да и вообще первый раз вошёл в соприкосновение с противником, а поэтому и поднял излишний шум. Естественно, бывший в наших руках злодей дал дёру, а я, взбешённый криком, набросился на рванувшегося в погоню Поля и чуть не задушил его собственной рукой, не ведая в припадке самообороны, что творю. Пока мы с приятелем обоюдно разбирались что у чему, след грабителя простыл, и куда делась эта сволочь определить стало невозможно.

На шум сбежались соседи, затаптывая всяческие следы и ожидая увидеть свежий труп, но обнаружив нас в полном здравии, разочарованно разошлись по рабочим местам, а мы всем отрядом уединились на совещание. Не хватало только лягушатника. Француз в который раз уже нарушал дисциплину и пора было его наказывать, хотя бы шомполами, так как штрафы он никогда не платил. Но не успели мы как следует разговориться, чтобы принять верное решение, в палатку ввалился де ла Моль, хромая на обе ноги. Нос у француза был сворочен набок и кровоточил, а с правой щеки на шею сползал багровый синяк.

– Без нас наказали, – с одобрением встретили опоздавшего близнецы. – И на кого же ты нарвался в этот раз?

– Если судить по характеру повреждений, то пострадавший попал под копыта бездушной твари, – предположил основательный фон Труппеншток.

Однако, шепелявя разбитыми губами, де ла Моль поведал нам странную историю о ротозее, который наступив в предрассветном сумраке на мирно дремавшего француза, не извинился вопреки ожиданиям, а без шума избил лежачего коваными сапогами, не позволив обороняться хотя бы словесно.

– Кто же это был, ла Моль? – вскричал прыткий Джеки, всегда готовый подраться во втором эшелоне.