Но какая-то часть меня все равно желала, чтобы он приехал на следующий день, появился из ниоткуда и попытался завоевать меня обратно, говорил об извинениях и обещаниях. Та же часть меня все еще хотела, чтобы он сделал сумасшедший романтичный поступок и чтобы нам больше не пришлось ни от кого скрываться, чтобы я была важнее, чем любая работа.
На следующий день он не звонил.
Я нравилась другу друга, и тот пригласил меня на свидание на следующие выходные. Его звали Том. Мы виделись на занятиях и несколько раз до этого общались за кружкой пива под гирляндой на какой-то вечеринке – в один из тех вечеров, когда я не ждала звонка. Он был хорошим. Молодым. Моего возраста. Вел шоу по университетскому радио, и это казалось мне крутым. Я согласилась пойти на свидание. Больше не хотела быть неполноценной личностью в колледже. Не хотела притворяться, что у меня разболелась голова, слушать, как другие девчонки в коридоре обсуждают, какая классная была вечеринка, и быть не в силах ничего добавить. У меня был тайный парень, о котором я не говорила. Они знали, что я что-то скрываю, но потеряли интерес выпытывать. Не могу их винить.
С Томом мы вместе сходили на «Электру» в День святого Валентина, фильм был ужасным, но когда он поцеловал меня на прощание перед моим общежитием, было не ужасно. Он положил руку мне на плечо в темноте кинотеатра, наконец-то, после череды попыток и замираний. После фильма мы смеялись, попивая газировку в ночной закусочной, рассуждая о том, как и правда плохо играли актеры. Он был в черном худи и футболке с логотипом какой-то группы. У него едва росла щетина. Ему было восемнадцать. Как и мне.
Той ночью я должна была быть в отеле с Ником. Дорогом отеле, лучшем в городе. Однако он откладывал бронирование, и я даже не уверена, забронировал ли номер вообще. Не могла сделать бронь сама. У меня не было кредитной карты.
За неделю мне пришло несколько открыток и писем от Ника. Я не открыла их. Слов уже недостаточно, они потеряли надо мной силу. Я уже даже не злилась. Мне просто стало скучно.
В книге, особенно во второй части, Лолита часто, без прикрас описывается как скучающая. «Могла быть необыкновенно изводящей девчонкой… ее припадкам безалаберной хандры». Я помню, как читала это в школе, закатывая глаза в такие моменты, когда и сама начала хандрить и скучать над книгой. Конечно, ей надоело. Конечно, она его бросила. Меня до крайности возмущало, как Ник настаивал, что я неправильно понимаю произведение, как там все красиво и что она просто вредничает.
Я поняла, что, возможно, вовсе не я понимала ситуацию неправильно. Я устала в одиночестве скрывать наши отношения. Устала защищать Ника тем, что скрываюсь ото всех. Моя жизнь была такой пустой. Я пропускала все. Я хандрила, как Лолита. И если Лолита смогла сделать другой выбор, выбрать расставание, то и я могу. Я готова выбрать что-то другое.
В конце концов я открыла письма. Во всех были извинения и заявления о любви. То самое, что я так долго и отчаянно хотела услышать. В одном из конвертов было письмо на четыре страницы со списком из пятидесяти пунктов, о которых он сожалел, и двадцати пунктов, о которых не сожалел.
Аля Алая , Дайанна Кастелл , Джорджетт Хейер , Людмила Викторовна Сладкова , Людмила Сладкова , Марина Андерсон
Любовные романы / Остросюжетные любовные романы / Современные любовные романы / Эротическая литература / Самиздат, сетевая литература / Романы / Эро литература / Исторические любовные романы