Быть Лолитой

«Элиссон, я могу продолжать бесконечно. У меня было написано для тебя кое-что совершенно другое до того, как мы поговорили по телефону в четверг и ты сообщила мне о своем решении… Что я знаю точно, так это то, что я думаю о тебе прямо сейчас и чувствую то самое сумасшедшее предвкушение и воодушевление, и мурашки по телу, которые чувствовал, когда смотрел на тебя год назад…»

Я свернула и развернула письмо.

Ник продолжал звонить, даже после того, как сказала ему, что встречаюсь с другим, и продолжал слать письма. Я перестала их хранить.

Я начала ходить на вечеринки с девчонками. Со своим новым парнем. Мы не спали ночами напролет, пили и смеялись. Том водил меня в кинотеатр искусств на другом конце города Корнелла, чтобы посмотреть черно-белое кино или странные фильмы о культах. Мы фотографировались вместе. Я крепила снимки на свои стены, туда, где каждый мог их увидеть. Но я не рассказала ему или кому-либо об учителе. Несмотря на то, что наши отношения были позади, и колкая грусть, поглощающая меня каждый раз, когда что-то напоминало о Нике, утихала с каждым днем, сам факт того, что у меня был секрет, остался. И оставался. И каким-то образом становился лишь тяжелее изо дня в день. Или, может, я стала замечать это все больше, потому что в нем не было ничего веселого или радостного, что могло бы меня отвлечь. Теперь не осталось ничего, кроме лжи.

На весенних каникулах, снова оказавшись в своей детской спальне, я не могла спать. Была так близко к Нику, всего в тридцати минутах езды вместо пяти часов. Я знала, что он никогда не покажется на пороге дома моих родителей, но не могла отделаться от чувства – будто я в ловушке. Будто он имеет какую-то власть надо мной. Я решила, что хочу все вернуть. У меня осталось много памятных подарков за прошедшие полтора года, которые он сохранил, которые не разрешил мне взять в колледж. Записки с тех времен, когда я еще была школьницей, тетради, в которых мы переписывались. И у меня все еще был ключ от его апартаментов.

Хотя у меня и были каникулы, я знала, что в школе каникул нет. Я приехала к его апартаментам посреди дня и вошла. Села рядом с кошкой, Герцогиней, на диван, она, наконец, полюбила меня настолько, что разрешала себя гладить до тех пор, пока не зашипела и не ушла. Ее было сложно понять. Я зашла в его спальню, увидела скомканную простыню и заправила кровать. Медленно заправила края простыни, ведя руками по гладкому хлопку. Простыни были белоснежными. И бордовое покрывало. Два цвета рядом, как в то первое утро, когда у меня пошла кровь и он наорал на меня. Я взбила подушки.

В углу комнаты стоял маленький деревянный комод. Я знала, что все о нас лежало в нижнем ящике. Открыла.

Оттуда пахло моими духами. Все фотографии нас, ну, отдельно каждого из нас. Пленки с этими снимками. Записки на разлинованных листах. Игрушки из Happy Meal, которые мы покупали во время дорожных путешествий, он сохранил. Чеки.

Я взяла наволочку из его шкафа и скинула в нее все вещи, не думая о том, помнутся ли фотографии и порвутся ли записки. Я не знаю, почему плакала и когда начала. Поняла это, когда увидела, как мои слезы оставляют темные следы на бумагах в моих руках. Погладила Герцогиню еще раз. Оставила ключ на его кухонном столе и захлопнула за собой дверь. Не написала записку.

Когда я вернулась в колледж, к друзьям, которых завела, и к своему новому парню, то по-прежнему чувствовала себя опустошенной. Чем больше я сближалась с людьми, тем хуже становилось врать о своем прошлом и все умалчивать.

Мне нужно было кому-то все рассказать. Я решила поговорить с Ричи, который знал Ника по школьным постановкам. Его общежитие было всего в нескольких минутах ходьбы в студгородке, и он был одной из причин, по которой нам с Ником приходилось все скрывать даже здесь. Мы с ним сели на лавочку на холодной улице, и я сказала ему, что должна кое-что рассказать.

Не помню точно, что сказала. Плохо помню реакцию Ричи. Помню только, как стало легче внутри, будто с каждым выдохом меня покидало что-то тяжелое. Я рассказала ему всю историю – встречи в закусочной, шифры на меловой доске, как переспала с Ником после вручения аттестатов, дорожные путешествия, как мы были в Итака вместе месяц назад. Показала ему кольцо из Tiffany’s. Оно было у меня на пальце. Не знаю почему. Помню, что Ричи поверил мне и пообещал, что никому не расскажет. И помню, каково это было, рассказать кому-то – раскрыть ладони и позволить секрету улететь. Свобода.

25