Быть мужчиной. Современная мужественность без насилия, доминирования и страха

Эта потребность подтверждать свою мужественность, когда она ставится под сомнение, лежит в основе многих мужских проблем. От разборок уличных банд до реальных войн, возникающих из-за амбиций политиков НАТО. Необходимость в уважении — важнее всего, но что такое уважение? Дар тому, кто достиг известного положения, идеала власти — как его видит среда? Следовательно, уважения можно достичь только в глазах других. И в круговороте мужских компаний его следует заслуживать снова и снова, так как оно способно исчезнуть в любой момент: пролитое пиво, пропущенный гол, трусость в драке. Как мы видели, юмор помогает во многих ситуациях, но серьезные грехи, угроза статусу, особенно исходящая извне основной группы, требуют более суровых действий. «Слово мужика». Драка. Что-то похуже.

Раз насилие так явно присутствует в групповом сознании (а порой и в образе действий), встает вопрос: доставляет ли оно удовольствие? Если человек — продукт среды, а среда наполнена насилием, значит, применение насилия должно приносить психологическое вознаграждение. Не будем упускать и физиологическую сторону: сначала — адреналин, а затем — дофаминовое опьянение, если удалось закончить драку в лучшей форме, чем твой соперник. Присутствует и мифологическая награда: воплощение идеала воина, давно вложенное в головы поп-культурой, — на секунду ты стал Джейсоном Борном, даже если в действительности просто сумел доползти до писсуара.

Что-то есть в этом нездоровое и опасное, ведь агрессия легко выходит из-под контроля. Выжить смогут не все. Учитывая размер среднестатистического «качка», неудивительно, что настала эпоха «смерти от одного удара». Готовность причинять боль вызывает беспокойство. Наше «племя» в роли зрителей охотно комментирует происходящее и критикует, делая пометки. Возможно, что и случайные прохожие захотят увидеть зрелище. Завсегдатаи баров мечтают стать свидетелями чего-то отвратительного, чтобы потом рассказать кровавую историю о том, как они провели ночь. Все жаждут посмотреть, кто в этой гонке быстрее достигнет дна. Ужас в сочетании с атмосферой состязания. Острые ощущения на ночных улицах — для рабочего класса, и те же ощущения, льющиеся с экрана телевизора, — для среднего класса, уютно устроившегося в мягких креслах. Трансгрессивные фантазии, которым приятно предаваться с порцией деликатесного мороженого на коленях. Разве не все любят насилие — в той или иной форме?

Удары, захваты, удушение.

Ты можешь цивилизоваться до бритой мошонки, но тебе все равно будет приятно смотреть на то, как люди в спортивной одежде лупят друг друга по морде.

Рычание, хрипы, скрежет.

Два мужских тела плотно переплетены на восьмиугольном ринге для боев без правил. Трудно разглядеть, что там происходит, — по полу катается клубок из потных частей тела. Первый вроде бы пытается применить удушающий захват, потом то же делает другой, но медленно, очень медленно. Задача — выматывать противника до тех пор, пока не сможешь прикончить его. Я уверен, что борьба велась очень технично, но для меня это выглядело как секс двух удавов.

Я спокойно пил пиво посреди толпы, размахивающей пивными банками. Это был главный бой, Уэбб против Фредерика, — важный момент для всех посетителей этого здания, а для нас, мало что понимающих в смешанных единоборствах, — один из множества ночных боев; очередное зрелище из смертельной мужской Камасутры. Рядом со мной венгерская художница Берта Валло разговаривала с другим пьяным англичанином. Я пригласил ее сюда, чтобы она помогла с иллюстрациями для моей книги, однако не особо понимал тогда, что нас здесь ждет. Всю ночь я извинялся перед ней за обдолбанных парней, натыкавшихся на нее, и за кровь, постепенно заливавшую пол ринга, на что она каждый раз отвечала: «Заткнись». Берта прекрасно проводила время, препираясь со всеми, не сдвигаясь ни на шаг под напором наступающих на ноги мужланов, отталкивая их с дороги, обзывая «гребаными мудаками». Она была редким персонажем на таких соревнованиях — женщина, да к тому же одетая как сестра Мэрилина Мэнсона, — поэтому ее вид смущал мужчин, которые охотно извинялись и уступали дорогу. Я заметил, как она поманила пьяного парня, он наклонился на уровень ее метра шестидесяти, она что-то сказала ему в ухо, он побледнел и поспешно ретировался. Берта захохотала. Я не стал спрашивать. Большую часть вечера я притворялся, что она не со мной. Одного из нас сегодня побьют, и это явно будет не Берта.

Рев нарастал. Два тела расплелись, и Фредерик начал лупить Уэбба по голове, снова и снова, пока Уэбб не упал, не в состоянии защищаться. Судья встал между ними, изобразив руками крест. Все закончилось.

Словно по команде, действие перенеслось с ринга в зал. Фанаты Фредерика из Бирмингема ринулись на болельщиков Уэбба из Эссекса, которые до сих пор доминировали. В полутьме казалось, что две толпы врезались друг в друга и превратились в жижу.

Мы стояли всего в нескольких метрах, слишком близко.