Быть мужчиной

— До того, что он никуда не делся! Что ты допустила какого-то маленького старичка, которого кто-то объявил твоим мужем, к себе в квартиру, к себе… — Тут Тамар умолкает, потому что ей впервые пришло в голову, что мать могла пойти и дальше, не просто пригласить его сидеть на стуле у окна, что она могла пустить его к себе в постель.

Ее мать смеется.

— Что смешного? — интересуется Тамар.

— Не такой уж он маленький, — говорит мать, а потом Тамар слышит, как она говорит ему: — Да это просто Тамар, моя дочь Тамар.

— Нам надо поговорить, мама. Я не понимаю, зачем ты в это впуталась, и я переживаю.

— О чем ты переживаешь? Я просто пью кофе на пляже, вот и все. Я тебе потом позвоню. И вообще, почему ты не спишь ночью? Айрис опять гуляла допоздна? Наконец-то настала расплата за все те ночи, когда ты в ее возрасте гуляла. Но ей полезно, пусть развлекается. Вон ты какая серьезная стала.

На этой новой, более легкомысленной ноте мать вешает трубку, шум волн исчезает, и Тамар возвращается в тишину своей кухни на пригородной улице, где она прожила последние двенадцать лет, с тех пор как Айрис исполнилось три.

— Не такой уж маленький! — повторяет она. Но ответом ей служит лишь гудение холодильника «Сабзеро» — этот звук она слышит, только когда остается в доме одна.

В следующие дни Тамар успевает узнать от Шломи, что Муж еще не переселился к их матери, но проводит с ней много времени. Он из Венгрии, иврит у него, как оказалось, все-таки не такой красноречивый, как у Альтермана, он просто знает наизусть пару стихотворений Альтермана, которые читает вслух, когда ему не хватает иврита. Однако их мать привыкла к ломаному ивриту иммигрантов, и она хороший учитель — Муж уже многое запомнил из ее замечаний. Почему он так долго был потерян, почему его нашли только сейчас, так и остается неясным — ни Шломи, ни мать не могут ей ничего четко объяснить. Его вывезли из Венгрии несколько лет назад — два, три года, может пять, — или он сам себя вывез, и с тех пор он жил в Нетании, играл там в карты в венгерском клубе, пока кто-то не опознал его или пока он сам не обнаружил, что он пропавший Муж.