Быть мужчиной

— В каком смысле планы? — удивленно спрашивает Муж. За спиной у него Тамар видит окна гостиной своей матери, а на стене справа от его головы фотографию в рамке — они с Шломи в возрасте Айрис и Реми, у нее высокий хвост, перетянутый тканевой резинкой для волос, Шломи делает вид, что он малыш-каратист из фильма.

— Как у вас дела в Нетании? Вам там еще есть где жить, или вы планируете переехать в Тель-Авив?

Она собиралась было сказать «планируете переехать в квартиру нашей матери», но что-то в его оленьем взгляде заставило ее в последний момент свернуть в сторону.

— С Нетанией покончено, — говорит он, ничего не объясняя. Реми не в состоянии понять смысл их разговора; он поднимает взгляд на мать.

— У нас же тут фокус, — умоляюще говорит он.

— Я вижу, что фокус, — говорит Тамар и смотрит на Мужа, приподняв бровь, чтобы он понял намек. — Определенно фокус. — Она разворачивается и марширует прочь, варить кофе.

4

Март ворвался как лев и ушел как ягненок, принеся с собой потерянного Мужа, а в середине мая в Непале рождается ребенок Шломи, потому что в Израиле суррогатное материнство для геев по-прежнему незаконно. Через две недели Шломи и Дан возвращаются с малышом в Тель-Авив, а на третьей неделе июня, на следующий день после того, как у Айрис и Реми заканчиваются занятия, Тамар, как обычно, пакует их вещи и обсуждает расписание полива цветов с человеком, который будет присматривать за домом, — аспирантом из Колумбийского университета, который в прошлом году был женщиной, а теперь мужчина. После развода с Дэвидом Тамар с детьми каждый год проводили июль в Тель-Авиве. Частенько она остается там и на август, а дети отправляются к Дэвиду туда, где он решил провести отпуск. Аспиранта из Колумбийского, который три прошлых года был Джессикой, теперь зовут Кевин, и поскольку Тамар не видела перехода, ей кажется, хоть это глупо и неправильно, что все вышло просто и без суматохи — ведь у Джессики всегда так получалось. Последние три лета она поддерживала в доме идеальный порядок, и даже более чем идеальный, потому что когда Тамар возвращалась в конце августа, дом всегда был лучше прибран и организован, чем когда она уезжала, все мелкие поломки, накопившиеся за год, были отремонтированы, все сгоревшие лампочки заменены. Поначалу это радовало Тамар, но радость сменялась ощущением, что она тут немножко лишняя, что в своей жизни в Нью-Йорке она не очень-то нужна, точно так же, как не очень-то нужна в своей жизни в Тель-Авиве или в том, что от нее оставалось. Тут можно, конечно, поспорить — есть ее пациенты, дети, мать, друзья, много разных людей, которым она нужна, — но вне зависимости от того, насколько справедлива эта мысль, подобное часто приходит в голову тем, кто пустил корни в двух местах сразу и поэтому ни в одном не может достаточно глубоко укорениться. В самолете по пути в Израиль Тамар всегда предвкушает возвращение домой, но когда приземляется, то вспоминает, почему уехала.

Для Айрис и Реми все намного менее сложно. Они любят ездить к бабушке, любят пляж, на который Тамар водит их по вечерам, любят еду, возможность поздно ложиться и теплый расслабленный ветер свободы, так непохожий на климат в Нью-Йорке. И они в восторге от перспективы повидать младенца. Они уже общались с новорожденным кузеном по видео, и Реми сам решил нагрузить свой маленький чемоданчик на колесах игрушками и книжками, из которых он уже вырос, сказал, что отдаст их пятинедельному малышу, у которого пока нет имени, потому что Шломи и Дан до сих пор «знакомятся с ним». Пока их обыскивают на специальном выходе на рейс «Юнайтед» из Нью-Йорка в Израиль, дети говорят, что ждут не дождутся возможности подержать малыша. Айрис пятнадцать — во многие века и во многих сообществах по всему миру это вполне подходящий возраст, чтобы завести своих детей, — и ей «так и хочется съесть малыша», а Реми планирует проверить, сможет ли первым заставить его улыбнуться. В кармашке чемоданчика у Реми лежит колода карт — последние несколько недель он всюду таскал ее с собой, чтобы тренироваться или показывать карточные фокусы. Но ни Реми, ни Айрис ничего не говорят о знакомстве с Мужем — они уже поняли по взглядам, интонациям и коротким фразам, что думает о нем их мать. Несколько дней назад Тамар услышала разговор в комнате Айрис — Реми рассказывал ей, что Муж сотрудничал с Эрдёшем, поэтому у него число Эрдёша единица. Если бы он сотрудничал с кем-то, кто сотрудничал с Эрдёшем, тогда у него была бы двойка, а если бы он сотрудничал с кем-то, кто сотрудничал с кем-то, кто сотрудничал с Эрдёшем, тогда тройка. Если человек совсем не работал с Эрдёшем, то у него номер Эрдёша, равный бесконечности. А у Мужа единица! И еще он отведет Реми на матч «Маккаби».

— А Эрдёш это кто? — спросила Айрис.

— Он гений, он написал больше всех статей по математике, решил несколько труднейших в мире задач и жил на чемоданах, — с гордостью в голосе сообщил ей Реми.