Быть женой министра церемоний

В следующий миг Захар заорал и отпустил меня. На его лице вспухали кровью длинные глубокие царапины, явно оставленные кошачьими когтями. Кровь заливала Захару глаза и стекала по шее.

— Ах ты, скотина рыжая! Да я тебя!..

— Не трогай кота! И к харсу пошел! — заорала я и толкнула со всей дури Захара в грудь. Наставила на него магвапен. — Еще раз подойдешь, я тебе сердце выжгу!

— Как скажешь, красавица, — безумно усмехнулся он, развернулся и рванул к зелфору. Даже кровь с лица не стал утирать.

Я резко выдохнула, мысленно позвала Лапку и на мгновение прижала кота к груди. Ничего, я со всем разберусь. Как-нибудь. Мне хотя бы зелфор достать, харс с остальными — пассажирами, их охраной и собственно боевиками. Биште помер, остальные пусть катятся, куда хотят. Только бы от Захара отделаться, только бы уйти.

У меня сердце чуть не стало, когда я увидела, как Захар почти попал снарядом в кабину водителя. Мне нужен был этот зелфор!

Дверь тут же вылетела из пазов. На Захара кинулся водитель, и тот был даже рад схватке. Сумасшедший!

— Давай, Даннике! Уничтожь эту падаль! — хохотал он и, как назло, не поворачивался ко мне спиной. Так бы у меня был шанс, но, к сожалению, я бы не попала сейчас. Поэтому пришлось подскочить к двери зелфора, дернуть ее на себя, вырвать занавески, ворваться и наставить магвапен на тех, кто был внутри. Запоздало я поняла, что сейчас сама же подставилась, и меня легко подстрелят. Но я уже сунулась в салон. И так и замерла.

Стрелять в меня было некому. К противоположной стенке жалась женщина, простовато одетая, бледная, растрепанная. Она прижимала к себе детей — хрупкого тощего мальчика и младенца в свертке одеял. Ее губы что-то беззвучно произносили, она мотала головой и дрожала, прикрывала детей руками.

Оружие в моих руках тоже дрожало. Наверно, не будь рядом с ней детей, я бы убила. Возможно. Все-таки вернее было убить ее, чтобы Захар расслабился и повернулся ко мне спиной. И потом убить его. Решиться и убить. И больше не касаться магвапена. А потом выбросить все и всех из головы и долго-долго гнать зелфор по снежной дороге, всматриваясь в белую даль до рези в глазах.

Вердомме! Женщина еще и заплакала, правда, не рыдала вслух, просто беззвучно лила слезы. Видимо, понимала, что сопротивляться бесполезно...

Моя рука, как когда-то рука Аттики, не поднялась, пальцы не желали нажимать клавишу выстрела. Небесная дева, за что мне это? Но я должна была отдать этот долг — долг памяти своей единственной подруги. Нельзя было убивать детей, а значит, и их мать останется жить. Проблема, но…

— Сиди тихо! — прошипела я и отдала команду Лапке присматривать за пассажирами. Кот спрыгнул на сидение, распушился и заворчал-зарычал. Мальчик от неожиданного звука всхлипнул, а его мать побелела еще сильнее. Но мне сейчас было не до нее. Снаружи было неестественно тихо.

Я осторожно выбралась и оглянулась. Дым стелился над вытоптанным развороченным снегом, когда-то белое нетронутое пространство теперь было изувечено черными кляксами то ли гари, то ли земли, а может и чьей-то крови. Пламя еще немного вилось над горящим зелфором, и другого движения я не видела. В кабине водителя было пусто, я на ощупь нажала на рычаги, запуская движитель. Тот тихо заревел. Лампы показывали, что заряда магбатов осталось больше половины, а этого должно было хватить, чтобы доехать до города.

Я аккуратно присела на водительское сидение, коснулась рычагов и вдруг четко поняла: что все получится.

— Даннике? — услышала я хриплый голос. Вердомме! Захар все-таки выжил, выполз из-за какой-то коряги и теперь недоуменно посматривал на меня. Схватиться за магвапен, нажать на клавишу и промахнуться? Нет, к тому же времени не было. Если он бросится, то я точно не успею.

Огненный шар возник в моей руке даже слишком легко. Наверное, во всем виновато напряжение последних минут. Потому что боевым талантом я не пользовалась уже который год. Пара мгновений — шар разросся до внушительных размеров. Кажется, Захар что-то прокричал, но я его плохо слышала из-за гудения огня. А потом снаряд сорвался с кончиков моих пальцев и унесся в нужную сторону. Даже если не попаду, то отвлеку всерьез.

Движитель зелфора взвизгнул, колеса загребли снег и дернули машину вперед. Я почти сразу выжала скорость на полную. В кабину задувал пронизывающий ветер, где-то в салоне орали дети и басовито мяукал кот, придавленный ускорением, позади на деревьях полыхало пламя. А я вглядывалась в белую тьму впереди и чувствовала себя абсолютно счастливой.

Глава тридцать седьмая

Я не помнила, сколько времени зелфор мчался вперед: может, полчаса, а может, и гораздо больше часа. Машина подпрыгивала на сугробах, рассекала снег, тряслась, но продолжала быть послушной моим рукам.

Но потом мне все-таки пришлось остановиться. Зелфор замер посреди открытого пространства, скорее всего, поля, в снежной ночной мути. До города все еще было далеко, хотя его огни стали ближе. Лес остался позади. Вокруг был только тусклый снег, а над головой сверкали колючие зимние звезды.