California (СИ)

Ночной Лос-Анджелес удивителен. Миллионы огней вкупе со всей рождественской эпопеей создают что-то невероятное, ослепляют и в то же время приковывают взгляд каждого. Но не Эммы. Они с Рэем сбежали сюда сразу после этой роковой односторонней встречи, а теперь убивают здесь время, пытаясь привести девушку в чувства. Путаница мыслей, дрожь в коленках и мурашки по всему телу — послевкусие, оставшееся после получаса истерики.

Эмма делает глубокий вдох, затем выдыхает и прикрывает глаза.

— И что будешь делать? — голос Рэя вырывает её из состояния небытия.

Она приоткрывает один глаз. Когда к ней вернулась возможность говорить, собрать мысли в общую кучу так и осталось непосильной задачей.

— Не знаю, — наконец, Эмма открывает глаза и поворачивается лицом к своему другу. — Судя по не совсем адекватному поведению ребят во главе с Джеффом, домой мне нельзя. Видимо, готовят вечеринку-сюрприз. Может быть…

— Можем поехать ко мне, — резко отвечает блондин.

Эмма скептически оглядывает коллегу, на что он поднимает ладони вверх.

— Я не в этом смысле. С подкатами к тебе я завязал. Официальная часть закончится через час, потом афтерпати, вот с него-то мы и уйдём. Пропустим по бокальчику, как тогда, в Нью-Йорке, отметим Сочельник.

Вид с крыши отеля Беверли-Хилтон открывается завораживающий. Эмма опирается обеими руками о перила, вглядываясь в пестрящую даль, а затем едва слышно усмехается.

— Во-первых, в Нью-Йорке был далеко не бокальчик. А во-вторых, я и так не собиралась на афтерпати. Джефф заедет за мной в одиннадцать.

— Что ж, спасибо за своевременный ответ, — обиженно рявкает Рэй.

Каждая клеточка актрисы вмиг наполняется сожалением, она подходит к своему коллеге и кладёт маленькую ладошку на его грудь. Рэй поднимает на девушку расстроенный взгляд.

— Пойми, я… я в ужасе сейчас.

— Я заметил это ещё когда тебя несколько раз стошнило на мои туфли, спасибо.

— Зато теперь у тебя новые туфли из соседнего бутика.

— Да уж, сервис тут оперативный.

Они смеются, но Эмма вмиг становится серьёзной. Её ни на секунду не отпускает мысль о том, что её мать сейчас в нескольких этажах от неё и даже не подозревает об этом.

— Рэй… — её тихий шёпот нарушает устоявшуюся на крыше тишину. — Как бы ты отреагировал, встретив свою мать, которую ты знаешь только по фотографиям и вырезкам из журналов?

Рэй с ответом не медлит.

— Ну, если она знаменитая, я бы стряс с неё неплохие бабки.

Закатив глаза, Эмма улыбается.

— Другого ответа я и не ждала.

— Нет, правда, мне твоя хандра непонятна. Подойди к ней и скажи, что ты её дочь, а она бессовестная стерва с нарощенными патлами, которая бросила тебя совсем малышкой.

— Рэй, это невозм… нарощенные, думаешь?

Актёр смеётся и приобнимает девушку за плечи. Слушая размеренное дыхание своего друга, Эмма думает о том, что было бы логично сейчас позвонить Джеффу и умчаться отсюда прочь, никогда не вспоминая эту встречу, а, что самое главное — не рассказывать отцу. Райан любил Монику, искренне и по-настоящему любил, для него немыслимым ударом будет узнать, что она сейчас в США. И давно она здесь? Что, если она всё это время и не уезжала никуда? Информации в интернете про неё не так уж и много, да Эмма и не пыталась что-либо искать.

— Наверное, нам пора спускаться в ресторан, провожу тебя через запасной выход, а ты наберёшь своему копу. Идёт?

— Я обожаю тебя.

Рэй сгребает блондинку в объятия, и так они и следуют до небольшой двери, ведущей к лифту.

— Поэтому топишь меня в своём океане френдзоны?

Закатив глаза, девушка отстраняется и тянет дверь на себя, но в ту же секунду чувствует несильное сопротивление. Они с Рэем переглядываются, и в ту же секунду дверь открывается, а перед друзьями предстаёт высокая белокурая женщина в полушубке. Эмма в удивлении открывает рот. Она хватается за предплечье Рэя, дабы убежать прочь от её пытливых глаз, но парень словно прирос ногами к покрытию крыши. Моника в любопытстве щурится, сжимая в руке пачку сигарет и телефон.

Встретиться со своей матерью в дверях спустя семнадцать лет — прекрасный, чёрт подери, сценарий. Лучше уже не придумаешь. Отлично вписывается к режиссёрам-извращенцам, режиссёрам-наркоманам, влюблённым режиссёрам, помешанным маньякам и прочей чертовщине в жизни Эммы.

— О, я вас знаю, молодые люди, — наконец, Моника решается заговорить и уходит с прохода, становясь напротив двух застывших в ужасе друзей. — Вы — актёры «Города Грёз»?

Все внутренности вдруг сжимаются в тугой узел. Её голос… Эмма смутно помнит что-либо о ней, но где-то там, на самых затворках её памяти, он остался таким же. Девушка несколько раз моргает, надеясь, что, может быть, ей всё это привиделось, ведь с её организмом и так в последнее время что-то неладное творится. Но Рэй удивлён не меньше, а значит — всё это реальность. Очередная суровая, сводящая с ума, реальность.

Да откуда она, вообще, взялась?!

— Д-да, мы… очень приятно, — Рэй первым отходит от шока, протягивая женщине руку.