Чабор (СИ)

— Хорошо, — согласился волхв, — ты только сильно-то не затягивай, давай, рассказывай, что было после.

— Ну вот, — продолжал гридень. — Идём мы с тобой по полю, и вдруг — гроза! Молния за молнией. Дождя-то, вроде, и нет, а так — буря бурей. Гляжу, а с неба большая птица падает. Кругом неё вороньё, как туча, вьётся, а птица отбивается от них и собой прикрывает белого лебедя. Рядом с ними маленький воробей крутится.

Сколь ни бился с вороньём тот птах, а сбили они на землю и его, и лебедя, и малявку. Вороны вниз, а ты на них с палкой, с этой, — Берег указал на посох в углу. — Кыш! — кричишь. Я за тобой, чуть разогнали мы тех ворон. Вернулись, а птах сидит, чуть дыша, крыльями лебедя и воробья прикрывает.

Мы с тобой их в лес унесли. Там, меж деревьев, вроде бури-то и нет, а как навалится ветер сверху, так лес прямо стоном человечьим полнится. А в кронах: «Кра-а-ак!». Сидит гадкая чёрная птица. Сама большая, глаза, как угли. Злится, что за нами ветер прилетел, покой леса нарушает, не по ней это. Я оглянулся, а тебя нет. Там, где ты стоял, сочится меж камней родник. А камни-то непростые, прозрачные, будто изо льда сделаны.

Птах, что был с лебедем и воробьём, воды напился да как взмахнет крыльями! Ветер с вершин ударил в землю, поднял с неё листву и иглицу, разыгрался. А чёрная птица с горящими глазами снова: «Кра-а-ак!». Птах услышал её голос и голову поднял. Клюв у него разгорелся, будто в кузнечном горне, огнём так и пышет. Толкнулся он от земли, поднялся к крикунье и за голову — цап! А голова у той, гадкой, будто гнилая тыква развалилась. Из горла её фонтаном ударила чёрная кровь. Не кровь, а отрава! Попадёт на ветку — сгорит ветка, на камень — шипит и камень, крошится в прах.

Рухнул вниз поверженный, но упал и победитель, измазался смертоносной кровью…

Берег замолчал.

— А дальше-то чего? — уже без всякой тени веселья спросил Ортай.

— Дальше, — повторил за волхвом княжий гридень, — дальше уже будто другой сон. Прежний-то пропал, словно и не было его.

Снится мне, что иду я по земле семимильными шагами. Подо мной люди суетятся, бегают. Я их переступаю. Вот, думаю, чудеса. Так и до края мира дойду, ещё башку расшибу. Давай-ка пойду потише. Стал приглядываться. Люди те наши — и все, как один, мечены кистью чёрного колдуна. Знаешь, а те, которые ещё не мечены, меченых-то этих и не замечают.

И вот только какая ворона сдуру крикнет: «Кра-а-ак!» — все меченые застывают на месте, засыпают, что ли? Только очухаются, растолкают их не меченые — и тут снова: «Кра-а-ак!».

Присмотрелся я — не ворона это, а чёрный карлик колдуна. Каркнет, перебежит в другое место, спрячется или пнём обернётся и ждёт.

Кругом и лес уж пропал, дороги стали большими, поля ухоженными, люди чудно одеты, а всё одно, как только «Кра-а-ак!» — опять все застывают, стоят, как пни.

А уж то, что увидел я после, и вовсе меня аж до слёз проняло. Да и как тут могло быть иначе, ведь прямо у меня перед глазами земля наша трижды умылась кровью. Кровь та поднималась, как паводок. Люди бежать, а карлик: «Кра-а-ак!» — и они стоят. Много людей так и потонуло в крови, ой, много. …Страшно, Ортай, как это страшно!

— …Да-а-а, — пребывая в глубокой задумчивости, протянул волхв. — Этакое приснится, можно и вовсе не проснуться…

Берег оживился:

— Ты знаешь, может быть, и не проснулся бы, да вдруг как будто кто-то в бок меня толкнул. Гляжу: стоишь ты у печи и воешь, …как волк на луну…

[i]Орачи — крестьяне

[ii]Капен-Инглинги — свещеннослужители, жрецы.

[iii]Здесь имеется ввиду ссылка на слова Перуна-Бога: «…смерть наблюдаете вы в окружении, а для себя вы её не найдёте….».

[iv]Ведичи — жрецы-свещеннослужители Круга.

[v]Наузы— узелковое письмо.

[vi]Аюрведа — раздел древней Науки, касающийся здоровья.

[vii] Асса — Небесная битва, битва, в которой так или иначе участвует каждый из нас.

ЛАРЬ 3 "ЧАБОР" КЛУБОК 1

ЛАРЬ 3

ЧАБОР

КЛУБОК 1

— Во-о-он, за тем лесом…, — стоя на краю обрыва, указывал рукой куда-то вдаль молодой темноволосый воин. Внизу, перед ним, на дне горного провала шумела своенравная вешняя река. Неизвестно, то ли древние горы, разломившись пополам, впустили в гигантскую щель её холодные воды, то ли это она сама за тысячи долгих лет пробила себе дорогу в камне. Так или иначе, а высота от верхнего края пропасти до дна попросту захватывала Дух.