Чабор (СИ)

Он осторожно поднёс свою руку к лезвию волшебного меча, и тот сразу же засиял слабым лунным светом. Начальник стражи моста, будучи человеком любопытным, решил испытать судьбу до конца и неосмотрительно коснулся лезвия невиданного оружия. Окружающие караульные нервно дрогнули, глядя на то, как их начальник в ужасе отдёрнул обратно обожжённую руку.

Тут же в вечернем воздухе неприятно задребезжал слабый звук. Чабор моментально выхватил меч, освещая вечерний полумрак его усилившимся светом. Волшебное оружие молниеносно описало короткую дугу, и к ногам молодого витязя упала рассеченная пополам стрела.

— Сто-о-о-ой!!! — страшно заорал начальник караула, закрывая собой Чабора. — Лучники! Черти слепые, стой!..

Стрел больше не было.

— Прости, воин, — в пол-оборота обратился он к Чабору, продолжая стоять живым щитом перед гостями. — Темно. Лучникам из засады плохо видно, вот и погорячился кто-то, уж извини. И ты, и спутники твои можете проходить. Стража, пропустить!

Воины караула на той стороне моста неохотно расступились. Станимир, Чабор и Водар медленно прошли мост, а у ворот в замок их уже ждали. Сумерки смутно рисовали на фоне светлой стены тёмную фигуру человека.

— Мы к царю, — ещё издали предупредил Станимир, на всякий случай ощупывая эфес своего меча. Мало ли... снова погорячится кто-нибудь…

— Добро, заходите, — ответил незнакомец, указывая путь к двери замка.

Первым во дворец вошёл Станимир, потом, словно мышь, прошмыгнул Водар, а за ним, вслушиваясь в лёгкие шаги посланника царя, шагнул к массивной двери и Чабор.

— Чуть узнал тебя, крестник, — услышал он вдруг…

— Ратибор! — гаркнул Чабор так, что Водар с перепугу налетел на Станимира. — Друг дорогой! Ты ли это?

— Я…

Возможно, сайвок чего-то нашептал царскому зятю, а может быть, и на самом деле от наших гостей душок был что надо, потому что повели их сразу не к царю, а в баню. Ратибор до пятен на коже, от всей души отхлестал молодежь дубовым веником, лишь изредка выпуская Чабора и Станимира из парной к ведру со свежим квасом. Водар же, томно отмокающий в это время в большом ушате, недовольно морщился, слушая их душераздирающие крики, мешающие ему нежится в тёплой водичке.

После бани гостей отвели в подготовленные им покои и переодели в чистое бельё. Витязи и сайвок не могли на себя налюбоваться, такие пригожие да ладные они были в праздничных косоворотых рубахах с разрезом на военный манер.

Для подвязки им принесли разноцветные вершковые пояса. Жаль было такую красоту оставлять, но… Витязи подпоясались своими ремнями. Чабор — потому что никогда не расставался с Артаконом, а Станимир — потому что привык в подобных ситуациях делать всё, как делает его друг. Лишь сайвок перевесил свои глиняные пузырьки на новый пояс и теперь расхаживал, переполняемый напускной важностью.

Гостям принесли гребни. Они причесались и стали ждать царского приёма. Во время этой короткой передышки Чабор и Водар вдруг вспомнили о своих травных опытах в дворцовой бане.

«Как же давно это было... — думал Чабор, — пир победы, Тарина… Интересно, какая она сейчас?»

Едва воспоминания коснулись Тары, кровь, перегревшаяся в бане, ударила в молодую голову. Мучительная, ноющая, давно забытая боль пронзила сердце, заставляя его неприятно брыкаться в ставшей вдруг тесной груди. А ведь ему ещё нужно будет её вести… в далёкие земли, где, как сказал Вершина, ждёт её Судьба стать женой великого Светоносного Воина.

«Ничего, — успокаивал себя Чабор, — ведь не одна же Тарина на свете? А то, что было раньше, всё детские забавы, любовные страсти слабого Духом мальца, обнюхавшегося из-за проделок Водара Любомеля …».

Вскоре отпущенное на отдых после бани время закончилось, и Ратибор повёл царёвых гостей тёмными коридорами вечернего дворца к тронным палатам. Возле входа он остановился, ещё раз осмотрел добрых молодцев с головы до ног и, довольный увиденным, толкнул дверь.

Перед ними открылся полный света зал. Несмотря на поздний час, столы ломились от яств и, судя по ропоту присутствующих, все уже попросту заждались гостей. Станимира и Чабора от подобной неожиданности пробило на нервную дрожь и будто вморозило в каменный пол дворца. Ратибор, глядя на них, уже довольно долгое время выжидающе и терпеливо стоял у открытых дверей.

Вдруг Чабор толкнул в спину Водара:

— Иди, чистюля.

— Правильно, — шепотом поддержал друга Станимир, — покажи нам, неотёсанным, как к царям входят.

Удивительно, но сайвок даже не стал упираться.

— Тоже мне, герои, — небрежно бросил он, выбираясь из мрака и щурясь на свет. — «Мы уже большие дядьки…» Как только луж не наделали, — сказал он, проходя мимо Ратибора. — Погляди, не замочили ли наши герои царские полы?

Водар отважно шагнул в зал. Чабор и Станимир, одновременно окрылённые и ошарашенные его храбростью, тут же направились следом, но едва только Чабор отметил про себя ошеломляющее безстрашие сайвока, как тот предательски сделал шаг в сторону и, пропуская их вперёд, угодливо поклонился.

Отступать было некуда...

— Идём, — шипел сзади Станимир, — не останавливайся.