Чай с пряностями, или Призраки прошлого (СИ)

- Так делают в Итрае, - выкрутился Сай. - Они чокаются не вином, а чаем. И говорят тосты.

Лисси пожала плечами и подняла чашку. Хелли хмыкнула и последовала ее примеру.

- Что ж. Выпьем по-итрайски, - сказала она.

В магазине зазвонил колокольчик.

- Клиент! - воскликнула Хелли и вскочила с места.

- Боже! Кексы! Коржики-моржики! - вспомнила Лисси, поставила нетронутый чай на блюдце и тоже вскочила. Девушка умоляюще приложила руки к груди. - Мне надо бежать! Извините!

- Может, вы хоть отопьете глоток, Лисси? - жалобно попросил Шак. - Или вернетесь через пару минут к нам? Мы подождем! - героически добавил он.

Сай согласно кивнул.

- Мне некогда, простите! - извинилась Лисси и солнечно улыбнулась молодым людям. - Надо еще и начинку для пирожков подготовить. Встретимся, как договорились, на чаепитии. Это будет выходной, и мы сможем спокойно посидеть. Будем чокаться по-итрайски хоть до морковкина заговенья. Дик, убери все, когда молодые люди попьют чай, - приказала Лисси и выпорхнула из гостиной.

Шак мрачно переглянулся с Саем.

- У меня осталась буквально щепотка, - трагическим шепнул он другу. - Максимум, на один раз хватит.

Сай озадаченно нахмурился. Шак заломил брови и потянулся за трубочкой,

которую начал жевать с похоронным видом.

ГЛАВА 31, в которой детектив демонстрирует смекалку, отзывчивость и решительность

Слоувей вытирал руки промасленной ветошью. Замурзанный лоскут больше размазывал грязь по ладоням, чем впитывал ее, но детектив продолжал меланхолично возюкать тряпицей, задумчиво глядя в окно на затянутое тучами небо. Похоже солнечные деньки закончились. Грех было жаловаться. В конце концов, осень уже перевалила свою середину, в Эстайбурге в это время уже все лужи покрывались хрустким ледком, который имел дурную привычку ломаться в самый неподходящий момент, вскрывая притаившуюся под ним ледяную черную жижу.

Детектив вздохнул. Груембьерр был хорош всем, только не техномагическим оснащением участка. Рамка магоискателя была старой, громоздкой. Она принадлежала еще первому поколению, во всей Соларии таких остались считанные единицы. Если бы эта штука была установлена, например, в музее, то вполне могла бы служить предметом гордости местных жителей, раздобывших такой раритет, но поскольку стояла она в полицейском участке и вот уже второй десяток лет с кряхтеньем, шипеньем и перебоями несла здесь бессменную службу, то поводов для гордости, прямо скажем, было немного.

Магоискатель расходовал просто прорву энергии. А кристаллы-накопители были мало того что дорогие, так еще и заряжать их приходилось едва ли не в Вайтбурге.

По этой причине, за каждое мгновение использования этого артефакта приходилось писать столько отчетов, что проще было обойтись и вовсе без него.

Жаль, что удавалось это далеко не всегда. Например, проверить чужаков на фоне творящихся в городе безобразий было просто необходимо. Даже если эти чужаки выглядели всего лишь заморенными одинокими мальчишками.

Проверка состоялась несколько дней назад. Новые обитатели кондитерской с честью выдержали испытание. Рамка не выявила никаких правонарушений в сфере применения магии. Мальчишки никого не проклинали, во всяком случае за последние несколько месяцев, не использовали магический грим, не имели отношения к некроэманациям и ментальной магии. Некоторое искажение энергетического поля наблюдалось у обоих, но с этим приходилось просто мириться. Подобным же образом поля искажались у всех, кто проводил в Проклятом доме, вернее в кондитерской Фелиции Меззерли, больше двух часов в день. Об этом еще летом столичная комиссия предупреждала. Отчеты Слоувей уже написал, запросы отправил, получил все необходимые визы и теперь собственноручно изымал из артефакта разряженные кристаллы и устанавливал резервные.

Детектив скептически посмотрел на черно-зеленые разводы на своих ладонях. Вздохнул еще тяжелее и выбросил не оправдавшую его надежд тряпицу в мусорное ведро. Прошагал в конец коридора в клозет, стараясь не задевать по дороге ни за стены, ни за дверные ручки. Рукомойник в участке тоже был раритетный, частенько чихающий рыжей водой, от чего вся чаша под ним была в несмываемых ржавых потеках. Слоувей отмыл испачканные руки если не до идеальной чистоты, то до более-менее приемлемого состояния. После чего вернулся в свой кабинет и устроился за рабочий стол, испытывая при этом эмоции, близкие к удовольствию. Простая рутинная работа с бумагами приносила ему гораздо больше удовольствия, точнее, вызывала меньше отвращения, чем возня с магическими штучками.