Чайки за кормой

За одним из столиков обедали двое мужчин характерного вида. Поедание котлет происходило под коньячок, поэтому беседа была ярко окрашена эпитетами, междометиями и протекала бурно.

– Я, Саныч, тебе любого чудака в любое кресло усажу. Кого пиарить, роли не играет. Важно – как!

– Вот, что ты говоришь, Тефлонов?! Было б так, взяли бы, вон, ведро, что Гриша понес, и президентом избрали. Или, в крайнем случае, самого Гришу.

– Ничего нет невозможного! Ни-че-го! Гришу, так Гришу!

Говорящий сделал малопонятный жест, выдержал театральную паузу и закончил:

– Ставлю пол-лимона на то, что следующим мэром будет Безобразников. Плюс расходы на избирательную кампанию.

Саныч, пиар-технолог, с несколько иными взглядами на теорию и практику выборов, слегка замялся, затем, яростно выпив рюмку коньяку, протянул руку и сказал:

– Согласен. Спорим.

Состоявшееся столкновение было больше, чем пари. Это была борьба двух идей, двух способов ведения предвыборной агитации, противостояние черного и белого пиара. К тому же остальные посетители, благодаря высокой тональности разговора, оказались в курсе, и теперь отступать было некуда.

В кафе, гремя ведрами, вошел будущий мэр. «Черный» пиарщик встал из-за стола и, на ходу собирая мысли в кучу, подошел к идиоту.

– Гриша, у тебя паспорт есть? – спросил он.

Безобразников поставил ведра, томно посмотрел на буфетные ценники и молча достал из кармана выданные ему Монделем кредитные билеты.

– Неплохо! Для начала совсем даже неплохо. Идея отличная! «Отменим отжившие свое документы! Паспорта нам заменят деньги – эквивалент наших усилий и каждодневного труда!»

Безобразников широко улыбнулся, оголяя крепкие белые зубы. Между двумя передними была такая большая щель, что в нее мог бы спокойно пролезть худой подросток.

– «Я смело смотрю людям в глаза и улыбаюсь этому миру – у меня нет камня за пазухой!», – прокомментировал пиарщик следующее действие идиота.

Неожиданно на сцену вступила Галя. Она оттеснила к застекленной витрине Гришу и, свирепо поставив руки на бока, спросила Тефлонова:

– А по какому, собственно, праву ты, чудила, Гришку от меня изъять пытаешься?! Папа ты ему или, может быть, милиционер участковый?

– У вас, вон, котлеты недожаренные и компот… того… прокис.

Глаза буфетчицы налились бурым цветом. Она, делая значительные паузы между словами, произнесла:

– Ты… заморыш… языком своим… на митингах… мели. А котлеты… мои… не тронь!!!

Хмель мигом выветрился из головы пиар-технолога. Понимая, что промедление не допустимо, он кинул на тарелочку для денег пятисотрублевку и воспользовавшись тем, что Галя, загипнотизированная видом банкноты, отвлеклась, схватил Гришу за руку и уволок в коридор.

Еще до конца рабочего дня бумаги были выправлены, и Гриша стал официальным кандидатом на пост главы Волнограда.

Единственная женщина в избирательной комиссии – Ольга Каблукова, гламурная и ищущая, слегка вздернула брови и сказала:

– Но, господа, он же, простите, – идиот!

На что председатель комиссии Дурнов, спешащий к жене и ожидающей его в холодильнике бутылке водки, недовольно ответил:

– Документы в порядке, значит – кандидат.

Глава 5

Вечером того же бурно проведенного дня – первого дня на свободе – Мондель сидел в ресторане и делал заказ. Стоящий рядом со столиком официант с презрительной улыбкой слушал посетителя и делал какие-то записи в своем засаленном блокноте.

Мондель закончил свою речь и с интересом посмотрел на то, как официант прикрывал ладошкой блокнот, делая пометки.

«Что за секреты они там хранят? Интересно, хоть кто-нибудь посторонний видел те тайные записи, что там хранятся? Может быть там есть точные координаты подводной пещеры Лох-Несского чудовища. Или, например, третья часть Теории относительности…»

Через полчаса, сытно поев, Харитон вытер немягкой салфеткой губы и тихо проговорил:

– Будет тут тебе и стол и дом… Стол уже состоялся, надо бы подумать и о доме.

После этих слов он заинтересованно осмотрел зал. Возле выхода на летнюю террасу за столиком на двоих сидела одинокая женщина. На вид ей было 30–35 лет и она имела все достоинства, свойственные ее полу и возрасту.

Харитон, с трудом сдерживая в себе всю накопившуюся за время отсидки мужскую теплоту и нежность, подошел к незнакомке и, вежливо поклонившись, сказал:

– Музыкальная часть вечера начнется только через час, так что пригласить на танец я смогу вас не раньше, чем через 60 минут. Это очень долго, учитывая вашу блистательную красоту. Я вот что в связи с этим подумал. А зачем нам привязываться к давно устаревшим стереотипам, сложившимся в отношениях между мужчиной и женщиной?

Дама с приязнью посмотрела на Харитона. Впечатленная и его спичем, и его внешними данными, сказала:

– Садитесь – тут не занято.