Чайки за кормой

Чтобы быстрее разрешить возникшее противоречие, задержанный бросил картошку на землю. Но это сыграло не в его пользу. Этим действием он вызвал гнев теперь уже всех ближайших рыночных продавцов – неуважение к товару тут являлось смертным грехом. Плотной массой окружив осквернившего сельхозпродукцию, они грозными взглядами заставили изувера собрать картошку и выложить наличные. Потом его милостиво отпустили, но было поздно – неоплаченный костюм скрылся вместе с мужчиной.

Удачно избежав погони, тот покинул рынок и вышел на широкую улицу. Там он перешел на шаг. Оглянувшись, он вздохнул и сказал:

– Да-а-а… Чем приходиться заниматься… Ай-яй-яй.

Затем он, дождавшись зеленого сигнала светофора, пересек улицу и вошел в местное отделение сбербанка. Там мужчина открыл счет, на который положил сто рублей.

– Не мало ли? – иронично спросила кредитная работница.

– Если хочешь иметь длинную и красивую бороду, то какое-то время надо походить небритым.

– Это вы к чему?

– Потерпеть надо и будет больше, – спокойно ответил тот.

– Но если вас не устраивает такое положение вещей, то можно и пораньше, – добавил он, хитро прищурившись.

– Не терпится? – сухо спросила девушка.

– Терпелось бы – на диване бы лежал.

– Вон в углу игровой автомат стоит. Вставьте в него карточку и если угадаете четыре цифры – выигрыш ваш.

Рот мужчины расползся в улыбке. Уши сработали ограничителем, и она не смогла дойти до макушки.

– Хорошо, когда девушка остроумная. Плохо, когда острить приходиться с посторонними, – попытался развить мысль, которая и так была хорошо развита, клиент.

Работница банка отвечать не стала.

Чуть позже мужчина, которого звали Харитон Алексеевич Мондель, зашел в находящуюся невдалеке фотостудию и заказал изготовление плаката с собственным изображением. Непременная улыбка практически всегда озаряла лицо Харитона. Кроме того он был резок в движениях и развязан в поведении. Он был русским человеком, но не со всей очевидностью.

– А текст какой будет? – спросил клерк.

– Текст? Ну, допустим, «Вместе мы победим». Или нет, такое уже где-то было. «Выбери меня!» Нет, это тоже не подойдет. Давайте просто – «Я вернулся!» Да, так и оставим. И внизу большими буквами «Карасевич Феликс Фридрихович».

– Сколько делать плакатов?

– Сто.

– Как платить будете?

– По перечислению.

– Хорошо. Зайдите через три дня.

Покидая гостеприимную фотостудию, в которой так доверительно относились к клиентам, Мондель столкнулся с прилично одетым гражданином с ухоженным лицом и удивленным взглядом.

– Приношу свои извинения, – мягко сказал не пострадавший от столкновения Харитон Алексеевич.

– О, нишего! Я понимайт – слющайно.

– Вы иностранец? – спросил Мондель, хотя факт был налицо.

– Я, я! – с готовностью ответил тот.

– Немец? Помню, когда я был еще маленьким, мы всегда дрались за то, кто будет нашим, а кто – немцем. И так увлекались, что до самой войнушки и не доходило.

Чужеземец внимательно осмотрел Монделя и вдруг спросил:

– Прашу вас, кажитэ: кте мне найтить, – он сделал паузу, достал из внутреннего кармана аккуратно сложенную бумажку и прочитал по ней. – Григория Петровича Безобразникова?

– Люди с подобной фамилией никогда не входили даже в расширенный список моих знакомых.

Мондель, в свою очередь, обвел взглядом иностранца и задал свой вопрос:

– Простите, уважаемый, а почему именно ко мне вы обратились со столь странным вопросом?

– Вы иметь на себе костюмь.

– Ах вот оно что! Тогда следующий вопрос: какие именно подвиги совершил вышеупомянутый товарищ, если его разыскивает явно иностранный человек, который, к тому же, доверяет только прохожим, облаченным в костюм?

Хотя свою речь Мондель и произносил размеренным голосом, иностранец понял не все из сказанного. Но суть уловил.

– Это ошень секретный информаций!

Интерес Харитона рос. Он вплотную подошел к чужеземцу и сказал:

– Я – главный хранитель секретов. Мне можете доверять любые тайны. Вот документ подтверждающий это.

С этими словами Мондель протянул иностранцу свою справку об освобождении из мест, не столь отдаленных.

Глава 4

Всевозможные выборы, как это ни печально, тихой сапой вползли в жизнь российских граждан и, подобно нехорошей привычке, стали неотъемлемой ее частью.

Избираем президентов, губернаторов (стоп! этих, вроде бы, уже не мы или нет – снова мы!), депутатов различных уровней, мэров и т. д. и т. п. И в недалеком будущем, если демократия не притормозит, мы, возможно, станем, путем прямого голосования, выбирать того, кто станет водителем троллейбуса на данную конкретную поездку. И к этому избранию мы будем относиться более обдуманно, чем к другим подобным мероприятиям. А как же? От шофера наша жизнь зависит больше, чем от президента.

И не стоит кидать камень в огород этому великому институту предвластия! Именно благодаря выборам мы не дошли до победы коммунизма, обрели возможность громко обсуждать перипетии политической жизни и винить во всем случившемся только себя, наивно полагая, что именно твой маленький голос стал решающим при принятии какого-нибудь судьбоносного решения.