Чайковский

Если бы не известие о кончине Саши, то Петр Ильич покидал бы Америку в неизмеримо лучшем настроении. Ведь во время поездки по стране он заметил: «Я предвижу, что буду вспоминать Америку с любовью». Он имел здесь действительно «грандиозный успех» и должен был сам признаться: «Уж очень меня хорошо здесь принимают». Да и обратную дорогу композитор проделал в просторной комфортабельной каюте, на корабле, рассчитанном в основном на богатых путешественников. Интерьеры лайнера поражали воображение намеренной роскошью. Внутренние помещения были оформлены в изящном и грациозном стиле рококо. Прихотливый орнаментальный ритм был выдержан во всем. Трогательные путти держали в пухленьких ручках электрические светильники. В закрытых палубах были оборудованы импозантные курительные салоны, отделанные в готическом стиле. Отъявленный курильщик, Чайковский подолгу сиживал там, выкуривая одну за другой папиросы, которых он только в Нью-Йорке купил целую сотню.

«Фюрст Бисмарк», принадлежащий немецкой компании «Гамбург — Американ лейн», с каждым часом приближал русского музыканта к родине. Однако изменчивый морской пейзаж ненамного улучшал его настроение. «Морем восхищаюсь мало, — записал он в дневнике. — Оно великолепно, но я слишком переполнен стремлением домой».

Через восемь дней Чайковский уже сходил на сушу в Гамбурге, а 20 июня уже был в Петербурге. Неделя, проведенная с родными и знакомыми в столице на Неве, успокоила путешественника, вернула его мысли к творчеству, хотя и во время переезда через океан он пытался сочинять.

«Надо работать, я слишком долго был бездеятелен», — укорял себя композитор.

В последние дни месяца Чайковский был уже в окрестностях Клина, в Майданове, и сразу оповестил письмами своих друзей о прибытии. В одном из них он сообщал: «Дом мой покосился. Везде беспорядок, запустение… часть сада выгорела. Немножко грустно. Но зато я начал работать; работа идет успешно, и я рад, что кончились мои странствия».

Глава VI ТРЕТЬЕ ДИРИЖЕРСКОЕ ТУРНЕ ПО ЕВРОПЕ. Г. МАЛЕР. ОПЕРА «ИОЛАНТО» И БАЛЕТ «ЩЕЛКУНЧИК»

Завершение длительного заокеанского путешествия, которое стало третьим зарубежным концертным турне Чайковского, отнюдь не означало, что композитор всерьез и надолго обосновался в облюбованных им окрестностях Клина. Его необычайно деятельную, натуру, эмоционально-психологическое состояние души не могло удовлетворить существование вне течения бурной, полной разнообразных событий жизни. Он хотел знать обо всем и поэтому постоянно необычайно много читал: книги, журналы и газеты. Он хотел увидеть своими глазами все и потому исходил пешком десятки городов на родине, в Европе и Америке, где посещал великие музеи мира и маленькие художественные выставки, разглядывал с одинаковым вниманием знаменитые памятники и едва приметные детали архитектуры, не отмеченные ни в каких каталогах.

Насколько же серьезно мешала творчеству композитора его удивительная охота к перемене мест? Ведь, пробыв вне дома (им он тогда считал Майданово) без малого три месяца и вернувшись обратно, чтобы наконец-то засесть за работы — его ждали «Щелкунчик» и «Иоланта», — Петр Ильич через неделю уезжает в Москву, после чего пишет в Тифлис М. М. Ипполитову-Иванову: «Не найдешь ли ты возможности пригласить меня дирижировать одним или двумя концертами?»

Казалось бы, творческий процесс, едва начавшись, тут же и прекратился. Но это было не совсем так. Объяснение кажущемуся парадоксу есть: если Чайковский-преподаватель, обучая часто не особенно талантливых учащихся (ученики с масштабом дарования как у Танеева были чрезвычайно редки), словно бы выключался из творческого состояния, а следовательно, останавливался процесс внутреннего создания музыки, то дирижирование и связанные с ним контакты с высокопрофессиональными симфоническими оркестрами, наоборот, поднимали художественный тонус Чайковского-композитора, возбуждали и активизировали его музыкальную фантазию и вносили элемент самой жизни в вынашиваемые автором произведения и их замыслы. Поэтому сочинению балета «Щелкунчик» и оперы «Иоланта» не помешали ни шесть выездов в Москву, ни два в Петербург и два в Каменку, ни в Курскую губернию к брату Николаю, которые он совершил за полгода со дня прибытия из заокеанского турне. Композитор продолжал работать и во время зарубежных гастролей, начавшихся в Варшаве.

В канун нового, 1892 года Чайковский впервые прибыл в столицу Королевства Польского, как тогда именовалась та часть Польши, которая после Венского конгресса 1815 года отошла к России. Город, имевший трудную историческую судьбу, являлся не только культурным центром искусственно образованного Королевства, но и средоточием национальных традиций польского народа. В Варшаве прошли двадцать лет жизни Шопена. Здесь композитор создал первые сочинения для фортепиано, и среди них известные Вариации на тему оперы Моцарта «Дон Жуан», познакомившись с которыми Шуман сказал: «Шляпы долой, господа, перед вами гений!»