Чахоточный шик. История красоты, моды и недуга

Было много споров по поводу того, откажутся ли женщины от корсетов на рубеже веков в попытке достичь неоклассического силуэта; однако многочисленные источники той эпохи говорят о том, что они этого не сделали630. Получить желаемый силуэт позволял целый ряд предметов одежды, включая множество более коротких моделей нижнего белья (см. во вклейке ил. 22); в то время как карикатуры, модные журналы и коммерческие карточки с рекламой услуг пошива свидетельствуют о том, что длинный корсет был доступен женщинам, которые нуждались в дополнительной поддержке6З1. Скорее всего, удлиненный корсет был разработан, чтобы помочь контролировать вышедшие из моды округлые формы и способствовать созданию модного силуэта, все чаще характеризовавшегося худобой632. В 1800 году Марта Гиббон получила патент на корсет Je Ne Sais Quoi, служивший тому, чтобы уменьшить середину торса, предотвращая «любое выпячивание кишечника»633, в то время как трактат 1806 года о чахотке сетовал на «болезненную и неправильную фигуру» женщин, результат ношения корсетов, заявив, что «очень прямая шнуровка и натяжение для получения прекрасного силуэта формы <.. > заставил многих прекрасных девушек харкать кровью»634.

Хор неодобрения по поводу использования корсетов зазвучал громче ближе к концу первого десятилетия девятнадцатого века, когда этот предмет гардероба вернулся в качестве универсального модного аксессуара. В 1809 году Джон Робертой напрасно надеялся, что такой практики не будет:

Прошло много лет с тех пор, как варварский обычай носить на теле тугую шнуровку был справедливо отложен в сторону. Однако в некоторых случаях может показаться, что их начинают носить снова. Однако я искренне надеюсь, что этот обычай никогда не будет так распространен, как раньше, потому что, потакая ему, мы породили много болезней. Свободное раскрытие легких было ограничено <.. > затем последовала одышка, которая у многих закончилась чахоткой635.

Однако надеждам Робертона не суждено было оправдаться, поскольку и английские, и французские журналы мод продолжали провозглашать возрождение корсета636. К 1811 году стройность женского тела вновь обрела статус неотъемлемой черты канона женской красоты637. В том же году руководство «Зеркало граций» выражало недовольство по поводу «нынешнего способа утягиваться <.. > в то, что называется длинным корсетом <.. >. Тугое давление стали и китового уса на самые уязвимые части тела <.. > определенно является причиной чахотки»638. В то же время журнал La Belle Assemblee утверждал, что «чрезмерное сжатие» от корсета приводит к «болезням, которые слишком страшны, чтобы их называть»639. По мере того как стиль менялся от строгого неоклассицизма к кипучему романтизму, новая мода смещала акцент с груди на все более тонкую талию640. Все чаще степень, в которой выражалось это стремление к стройности, становилась поводом для беспокойства, а вместе с ней появлялись и новые жалобы на использование корсетов как причину болезни.

8.7. Марта Гиббон. Корсеты для женщин и детей. Патент номер 2457. 17 декабря 1800

Влияние романтического движения, в первую очередь связанного с литературой и изобразительным искусством, после 1820 года стало заметно и в моде. Историки моды, как правило, к эпохе романтизма в одежде относят период с 1820 по 1850 год; однако часто они разбивают этот период на два направления. Для целей данной работы термин «романтический» будет использоваться для обозначения периода с 1820 до середины 1830-х годов, а термин «сентиментальный» будет использоваться для обозначения периода примерно с 1836 по 1850-е годы. В более ранний период на стили одежды, особенно в женской моде, повлияли характерные черты романтизма — акцент на чувствах, ярких и бурных эмоциях, а также возрождение исторических тем. Элементы исторической одежды проявлялись в фасонах рукавов, воротниках и некоторых типах украшений, а цветам тканей часто давали причудливые обозначения, такие как «Земля Египетская» и «пыль руин»641. Влияние романтизма проявилось также в обильной отделке, особенно популярной в 1820-х и в первой половине 1830-х годов642. Избыточный декор был материальным проявлением «изменения женского идеала от классической богини к разряженной кукле»643. Эйлин Рибейро также утверждала, что каноны женской красоты 1830-х и 1840-х годов тяготели к «кукольности»644.