Читаем Чардаш смерти полностью

Посреди комнаты он увидел собственное обнаженное тело со следами многочисленных ожогов и резаных ран. Руки его были связаны за спиной толстой верёвкой, конец которой продели в кованую петлю. Наверное, когда-то в этом месте висела детская зыбка. Октябрина, уже не связанная, ползала по полу вокруг его тела с половой тряпкой в руках. Она то и дело утирала рукавом глаза. Плачет?

– Нет, – сказал голос. – У неё глаза слезятся. Всю комнату провоняли. Кал, моча, гниющее мясо коммуниста. Мадьярам уже хочется убраться от эдакой-то вонищи да не могут. Где-то трупы их товарищей. И дверь не откроешь, не проветришь – на улице мороз. А нам с тобой хорошо, без тел-то. Правда?

– Я умер?! – Ромке показалось, что его крик достиг ушей мадьяр. Один из них – младший чин – обеспокоенно завертел головой, а второй – офицер – о чём-то по-русски спросил Октябрину. Та ответила, дескать, нет, не умер. Дышит.

– Не бойся. Они не слышат, как мы с тобой тут толкуем по душам, – проговорил голос. – Хотя их души чуют нас и волнуются.

Ромку разбирало любопытство. Очень хотелось узнать, с кем же он говорит, но голос всё время опережал его и задавал вопросы сам.

– Теперь ты веришь в существование души? – строго спросил он.

– Так точно! То есть да. Верю.

– Ты тут, а твоё тело там. Так?

– Да. Я умер, но я есть.

– Ты не умер и ты не умрешь… ну в ближайшем обозримом будущем. Будущее это можно измерить, скажем, несколькими днями или неделями. Большее от меня не зависит. Не думай, что я Господь Бог.

– Но кто ты, если не Бог?!

– Ура! Вот оно! Пожалуй, стоит немного постараться, чтобы тебя спасти. Может быть. Может быть.

Произнеся это, Голос исчез, и сколько Ромка ни звал его, он не возвращался. Зато боль вернулась с неотвратимостью скоростного товарняка: наехала, придавила, расчленила тело на отдельные, различно страдающие фрагменты Тело, сотрясаемое непреодолимыми судорогами снова принялось извергать наружу кал, мочу, кровь, рвоту, слёзы. Сколько этого добра может уместиться в одном человеке? Какими единицами измеряется страдание? Геометрическими? Объёмными? Временными? Нет! Страдание измеряется децибелами. Вот кто-то по-медвежьи и громко взревел. Этот кто-то был обут в огромные калоши из вулканизированной резины поверх серых высоких валенок.

– Не-е-е!!! Эдак я его до Семидесятского не довезу. Пшёл к дьяволу, мадьяр!

Почувствовав поддержку, Ромка предпринял последнюю, инстинктивную попытку затравленного, измученного животного, и ему удалось увернуться от кочерги. Раскалённое железо с шипением упало в лужу перед самым его носом, и он почуял зловоние отхожего места. Он слышит вонь, значит всё ещё жив! Кто-то принялся спорить с владельцем вулканизированных калош. Тараторил долго на непонятном языке. Это был тот самый Саймон – один из двух мадьяр. Палач шипел и отдувался, а Октябрина снова принялась ползать по полу с тряпкой и помойным ведром, подтирая кровь, кал и мочу. Но теперь он видел её совсем в другом ракурсе – она теперь находилась совсем рядом, в одной с Ромкой плоскости. Лишь один раз и исподволь она решилась посмотреть Ромке в глаза. Посмотреть с теплотой, как на хорошо знакомого, родного человека. А потом Ромка снова услышал голос Ярого Мадьяра.

– Тащить его с собой нет смысла. Мы практически лишились транспорта. А сани…

– В сани могут сесть пятеро, – угрюмо буркнул владелец вулканизированных калош.

Ромкино тело ныло и стонало, но в голове теперь достаточно прояснилась. Ромка понимал, что мнение Ярого Мадьяра оспаривает сам Колдун.

– Лишних расстреляем, – ответил Ярый Мадьяр.

– Может быть. Полуторка горела тихо. Вы от неё не шарахались. Значит, боекомплекта в ней не было. Немецкую машину я сам осмотрел – она пуста. Значит, весь ваш боекомплект в том ящике, возле печки. Негусто, ведь вам предстоит путь по местам, где полно партизан.

– В такой мороз…

– В такой мороз всем тяжело. Но вам, пришлым, особенно. С непривычки-то. Есть особенность у этой земли. Попытав-помучив в конце концов, она сама становится на защиту своих детей. В этих местах живёт рабский народец. Но всё ж и они люди. Других нет. На моей памяти бывали зимы, когда снег в этих местах вовсе не ложился. Выпадал и таял. Но сейчас земля Русская почему защищает расплодившуюся на ней красноту…

Ярый Мадьяр молчал. Ромка услышал тяжелые шаги. Подгнившие половицы старой избы стонали и прогибались под ними. Через минуту прямо перед ним возникло лицо Колдуна. Белая борода, белые усы, белые брови, смуглая кожа. Розовые губы Колдуна зашевелились, борода раздвинулась, обнажив крупные, жемчужные зубы.

– Краснота вырождается. Наверное, потому. Так, комсомолец? – едва слышно произнёс он.

– Время – третий час, как говорят у вас, пополудни. Выехать немедленно не получится. Я должен выяснить судьбу своих товарищей, – проговорил где-то за пределами видимости Ярый Мадьяр.

– Выйди мы со двора хоть сейчас – засветло до Семидесятского не добраться, а коней кормить нечем. Завтра чуть свет – в дорогу. Иначе – всем нам хана. Гы-ы-ы!

Перейти на страницу:

Похожие книги

1. Щит и меч. Книга первая
1. Щит и меч. Книга первая

В канун Отечественной войны советский разведчик Александр Белов пересекает не только географическую границу между двумя странами, но и тот незримый рубеж, который отделял мир социализма от фашистской Третьей империи. Советский человек должен был стать немцем Иоганном Вайсом. И не простым немцем. По долгу службы Белову пришлось принять облик врага своей родины, и образ жизни его и образ его мыслей внешне ничем уже не должны были отличаться от образа жизни и от морали мелких и крупных хищников гитлеровского рейха. Это было тяжким испытанием для Александра Белова, но с испытанием этим он сумел справиться, и в своем продвижении к источникам информации, имеющим важное значение для его родины, Вайс-Белов сумел пройти через все слои нацистского общества.«Щит и меч» — своеобразное произведение. Это и социальный роман и роман психологический, построенный на остром сюжете, на глубоко драматичных коллизиях, которые определяются острейшими противоречиями двух антагонистических миров.

Вадим Кожевников , Вадим Михайлович Кожевников

Детективы / Исторический детектив / Шпионский детектив / Проза / Проза о войне