Чарли Чан идет по следу

– Хорошо, что мисс Фейн писала на такой плотной бумаге, – заметил сыщик, поднимая письмо. – Пожалуй, на этот раз моего неизвестного «друга» нельзя поздравить с особенно оригинальным выбором места для украденного письма. Оно и понятно – джентльмен очень торопился.

Тарневерро подошел поближе и взглянул на письмо.

– Честное слово, это почерк Шейлы. Она писала мне, нет сомнений! Позвольте мне…

– Я снова напоминаю вам, что сейчас здесь ведет расследование полиция.

– Она и раньше вела его, – возразил Тарневерро.

– Увы, да, но история так скоро не повторится.

Тарневерро взглянул на крупный размашистый почерк той, кто была щедрой в расходовании дорогой бумаги, как и во всем прочем. Нахмурившись, он прочел следующее:

«Дорогой Тарневерро!

Пожалуйста, забудьте о том, что я сказала Вам утром. Я просто обезумела… совсем обезумела. Я хочу забыть обо всем, и Вы тоже забудьте. Будем считать, что я ничего не говорила. Вечером я откажу бедному Алану. Это разобьет мне сердце, но я решусь на это. Я останусь одна. Может, когда-нибудь я еще найду хоть немножко счастья – оно мне так нужно.

Всегда Ваша Шейла Фейн».

Гадальщик с минуту стоял молча, глядя на письмо.

– Бедняжка! У нее не хватило мужества признаться. Печально! Мне следовало бы это предвидеть и не настаивать. – Он с яростью сжал бумагу в руке. – Убийца Дэнни Майо был в безопасности, Шейла не собиралась выдавать его, и он зря убил ее. Клянусь Небом, я разыщу его, даже если это будет стоить мне жизни!

В комнату прокрался японец, помощник Чана.

– Ну что, Кашимо?

– Трудное оказалось дело, но я с ним справился, – гордо заявил японец. – Нашел на тарелке под горшком с цветами.

Чарли протянул руку, но, к его удивлению, ученик передал ему не фотографию, а кусочки плотной гладкой бумаги и светло-оливковый картон. Кто-то сорвал портрет с паспарту, изорвал на клочки и попытался их спрятать.

– Что же это такое?! – воскликнул Чан. – Неизвестный не желает, чтобы мы видели фотографию, над которой плакала Шейла Фейн. Значит, это был портрет того человека, которого вы советовали ей выдать?

– Похоже, – кивнул Тарневерро.

– Я знаю, что делать, – произнес сыщик. – Я сложу вместе все эти клочки, чтобы опознать изображение.

– А я осмотрю территорию вокруг дома, – с готовностью предложил Кашимо.

Чарли снял со стола скатерть, сел и принялся аккуратно раскладывать на гладкой поверхности кусочки фотографии. Задача предстояла трудная и утомительная. Вскоре дверь с террасы распахнулась, и в гостиную вошли супруги Баллу, Ван Горн, Мартино и Джейнс. Группа походила на официальную делегацию. Так и оказалось, когда Уилки Баллу выступил вперед и властно заговорил от имени всех:

– Господин инспектор, по нашему мнению, вы не имеете права далее задерживать нас здесь. Вы нас допросили, мы рассказали вам все, что знаем, а теперь отпустите нас.

Чарли вежливо поклонился.

– Мне очень жаль, но придется задержать вас еще на некоторое время. В деле обнаружились новые факты, и мне придется вторично побеседовать с каждым из вас.

– Ну, знаете, это издевательство! – вскричал Баллу. – Я позабочусь, чтобы вас лишили лицензии.

Чарли Чан наградил Уилки убийственной улыбкой.

– Даже если завтра это случится, сегодня расследование веду я. Все вы останетесь тут, пока я не разрешу вам покинуть усадьбу.

Джейнс протиснулся сквозь толпу.

– Послушайте, у меня важное дело на материке, и в полночь я должен уехать. Скоро одиннадцать. Я не останусь здесь, или вам придется вызвать сюда всю полицию Гонолулу, чтобы меня удержать.

– За этим дело не станет, – мрачно ответил Чарли.

– Господи, кто вы такой? – возмутился англичанин, ища поддержки у мистера Баллу. – Куда я вообще попал? Неужели нельзя было поручить это расследование белому?

В глазах Чана вспыхнул злобный огонек.

– Тому, кто собирается переплывать реку, не нужно дразнить крокодила, – холодно произнес он. – А вы пока что не достигли безопасного берега.

– Что?! Как вы смеете? У меня алиби! – продолжал бушевать англичанин.

– Я не уверен, – усмехнулся сыщик, оглядывая Джейнса сверху вниз. – Ваше алиби, мистер Джейнс, лопнуло, как пузырь, который проткнули золотой с бриллиантами булавкой. Отойдите и поостыньте, и вот мой совет: не упоминайте больше об алиби. Вы и так уже наболтали тут слишком много.

Изумленный англичанин тут же замолчал, а сыщик обратился к Рите Баллу, Джиму и Джули:

– Господа, прошу всех в столовую. Мне очень жаль, что обед давно остыл и ваш аппетит испорчен. Но нельзя морить себя голодом. Выпейте хотя бы по чашке кофе – он действует возбуждающе и укрепляет работу мозга.

– Да-да, – оживилась Джули, – я сейчас скажу Джессопу, чтобы он сварил кофе и все приготовил.