Чарльз из чайничка (СИ)

Оставалось только прикрыть глаза и вдохнуть сквозь стиснутые зубы. Очевидно, злиться было бесполезно, и у Чарльза между прядей уже показались кончики кошачьих ушей. Защитная реакция у него такая, что ли?

Дело было сделано, и теперь надо было исходить из имеющихся фактов. А разобраться с этим бестолковым наглым духом он успеет потом. Полицейские уже двинулись внутрь и наверняка ждали подкрепления, как и самого Эрика. Вопрос времени, как быстро кто-нибудь решит осмотреть окрестности или просто заметит его тут, выглядывающего из-за угла и угрожающего чайнику…

Он снова обернулся к Чарльзу, который терпеливо ждал его решения. Кошачьи уши на его голове были прижаты к волосам, почти сливаясь с прядями, а хвост нервно дергался туда-сюда за спиной.

— Скажи, — Эрик постарался максимально сосредоточиться и подобрать слова так, чтобы у джинна не осталось лазеек на вертлявость и фокусы, который он выделывал на автомате. — Ты можешь перенести мои личные вещи, в том числе карты, записи и фотографии со стены прямо сюда. Не копию или иллюзию этих вещей, а их самих. Все, что принадлежит мне в номере. Кроме денег в чемодане. Одежда, документы, все по делу Шмидта, вещи из ванной…

— Да, могу, не держи меня уже совсем за дурака, — джинн закатил глаза и зажмурился.

Все Эриково добро рухнуло на асфальт между ними. К счастью в этот момент один из рабочих уронил лопаты, и за грохотом никто не обратил внимания на беспорядок у киоска.

— Отлично.

Хотя до отличного тут было далеко, но лучше так, чем, если бы полиция увидела записи Эрика.

— Сможешь стереть мои отпечатки в номере?

Чарльз вздохнул, но зажмурился и через пять секунд сообщил, что все готово.

— Хорошо. Теперь мне нужна…

— Так стоп! Ты ничего не забыл? — Чарльз ткнул себе в грудь большим пальцем, и Эрик вдруг понял, что тот стал куда прозрачней и слегка мерцал. — Я тебе не бесконечный источник энергии.

— Надо убираться отсюда! Накормлю тебя ужином до отвала, только сначала мне нужна машина!

Чарльз упер руки в полупрозрачные бока.

— И в чем проблема? Вон за тобой стоит чье-то авто, угони его, как делал раньше!

Эрик обернулся. Прямо за спиной, припаркованный на тротуаре, стоял видавшие времена и получше Рено.

Отключив сигнализацию и кое-как покидав вещи через окно на заднее сиденье, Эрик юркнул за руль и завел мотор. Чарльз сидел бледной тенью рядом на переднем сиденье. И хотя он явно потратил много сил, колдуя сегодня весь день, его взгляд снова горел азартом в предвкушении приключений.

Рено уезжал по пустынной дороге в сторону городской окраины, где Эрик намеревался переночевать на обочине в машине. А утром пойти в банк и, вытряхнув информацию о Шмидте, рвануться в погоню, хоть на другой континент.

Мысли о джинне и его словах Эрик старался отогнать прочь. Но тот вытащил наружу его собственных демонов, подтачивающих и так непрочную уверенность Леншерра в своих действиях. Чарльз был пленником своего положения и, естественно, этому был не рад. Глупо было убеждать себя в том, что все так и должно быть. Никто не может быть счастлив, сидя в чайнике или лампе, или в любом другом месте, ограничивающим твои передвижения. Эрик сам был однажды взаперти, в концлагере, из которого выйти можно было либо вперед ногами, либо пеплом через трубу крематория. То, что он тогда выжил, лишь везение. Шмидт сбежал, когда пришли освободительные войска, бросив лагерь и своего любимого подопытного. Но Эрик до сих пор видел кошмары во сне: мрачные стены, запах гнили и смерти, собственный страх, и боль, которую причинял Шмидт во время своих экспериментов.

Конечно, Чарльз по сравнению с плененными евреями жил вольготно. Ел, разгуливал по дому, смотрел телевизор, и Эрик не пытался причинять ему напрасного вреда. Но кто знает, какие хозяева были у джинна раньше? Как обращались с ним те, кто были сильнее и знали больше, чем Эрик в своей дремучей непросвещенности?

И даже если отбросить мысль, что кто-то был к джинну жесток, разве жизнь в золотой клетке может сравниться с жизнью на свободе? С возможностью принимать собственные решения, отсутствием чужих границ…

Это было неправильно.

Эрик никогда не был пацифистом. По большей части ему было плевать на всех, кто был для него не важен. То есть практически на всех. Но Чарльз был в чем-то похож на него. Сильный и отличный от других. Его боялись и его пленили. Возможно, он последний из своего рода в принципе.

Это… Подкупало. Заставляло чувствовать осторожную солидарность, отдаленное родство. И пусть Эрик не мог доверять этому чудному духу, потому что тот и сам не мог контролировать всего себя в полной мере, но он точно не хотел бы поступать с ним по-свински. Чарльз заслуживал свободы.

— Чарльз?

— Ммм? — джинн равнодушно пялился в лобовое стекло, выглядя уставшим.

— Я знаю, что не прав, используя тебя. Чтобы ты знал — я был на твоем месте, на месте пленника. И знаю, что это такое, — Эрик скрипнул зубами и стиснул пальцы плотнее на руле. Он поймал взгляд голубых глаз в зеркале заднего вида. — Обещаю, если поможешь мне разделаться со Шмидтом, я тебя отпущу.