Чародей из Серого замка

Нападений чудовищ близ деревни никогда бы не произошло, правь этими землями пан с колдовской силой в крови. Мало кто помнил, что когда-то давно земельные наделы получали не только самые сильные и храбрые в бою, но и те, кто умел говорить с землей. Именно они вдобавок к материальному благополучию заручались поддержкой стихии, именно их угодья и деревни жили богаче остальных. Да, мало хорошего осталось с тех времен. Сейчас шляхтичем можно стать даже не по праву рождения в роду аристократа, а за большой и вульгарный мешок со злотыми. Занес тому, кто имеет право пожаловать акр-другой государственной землицы «за заслуги перед Отечеством», и дело в шляпе. Кто там будет проверять те заслуги?

В озерном краю близ Царьграда, где располагались Острые Углы, родная деревня Богумила, власть все еще находилась в руках аристократов, сохранивших хотя бы отголоски былой силы своего рода. Папаша Збруев был говнюком, коими мир, к сожалению, полнился, но именно эти свои обязанности он знал, как ежевечернюю молитву. Щедро угощал поля во время посевной своей кровью, после чего неделю трясся под одеялом, как осиновый лист, не высовывая и носа. И даже девок к себе в это время не звал. А однажды, когда в длинную холодную зиму полезли на окрестные деревеньки волки да голодные лесные духи, чьи жилища поломала и вырвала с корнем метель, не поленился и самолично проехал по границам своих территорий, разбрасывая небольшие булыжники с отпечатками своего пальца. Конечно, предварительно окунутого в плошку с кровью на донышке.

С тех пор нечисть злая да зверье лютое сидели в лесу и не совались к людям. Чуяли – у земли есть хозяин, которого она в случае чего сама же и защитит. Говорят, лет пятьдесят назад соседский шляхтич пытался отхапать у тогда еще совсем сопливого Збруева кусок леса. И история об оживших деревьях, которые вдруг выползли из почвы и переломали шеи сотне солдат в доспехах, до сих пор была у всех на устах. Людей он защищал с тем же рвением, ибо они тоже приносят пользу – работают и платят оброк.

За эту милость пану прощали и жадность, и скопидомство, и запоротых до смерти служек, что случайно разбили дорогую тарелку или сломали старинный стул, и девок, которых он с удовольствием брюхатил, и рожденных после этого детей, чьей судьбой он интересовался не больше, чем грязью под ногами.

Богумил ненавидел своего родного отца едва ли не больше, чем отчима. Ибо что взять с горького пропойцы? Но именно дар, полученный по праву рождения, сделал его таким, каким он был сейчас. Мастером в деле охотника за нежитью.

Он откинулся головой на ствол дерева, чьи корни поливал кровью из собственных жил, и мысленно позвал живущего в нем духа. Тот отозвался моментально, заплясал перед смеженными веками, затряс лисичкиным хвостом, задергал острыми ушками. Колдун задал вопрос, призрачный зверек кивнул усатой мордочкой, нетерпеливо перетопнул лапками и рассыпался горстью светлячков. Только едва уловимый ветерок по лицу мазнул.

А дальше Богумил открыл глаза, выдохнул и облокотился спиной на ствол. Вокруг все также шумел лес, ему монотонно вторили цикады из кустов. Вдоль тропы убаюкивающе покачивались пушистые веточки мятлика, перемежаясь с белым клевером-«кашкой». После даже небольшой кровопотери очень хотелось зарыться носом в травяной ковер и хоть немного подремать. Вместо этого колдун полил окровавленную ладонь настойкой из бутылочки, зашипел сквозь зубы – спирт и кора ольшанника с лавандой дезинфицировали раны на совесть, но и жгли, можно сказать, до дна души. Затем скрестил ноги, как жители степей, поджал ступни под себя и стал ждать.

Многочисленные представители бестиария делились на два типа. Первые жили лишь для того, чтобы жрать, убивать и мучить, и тем самым продлять свое существование. Вторые – порождения природных стихий, призванные защищать, охранять и упорядочивать. Иногда они тоже начинали вести себя, как упыри всех мастей, и говорить с ними приходилось на языке холодного оружия и колдовства.

Но Богумил не зря считался одним из самых толковых охотников за нежитью и нечистью всех мастей. При том, что даже на своем учебном потоке был не самым широким в плечах, не самым талантливым в чародействе, не самым ловким в бою.

Но он умел говорить и договариваться. И не брезговал общением с потусторонними жителями лесов, полей, рек и болот. А уж тем более, с их властителями. Наверное, потому и находил всегда мудрые решения для любых проблем, даже самых неоднозначных.

Шаги в шуршащей траве Богумил услышал, еще не видя того, кто выходил на его зов. Хорошо. Лесной хозяин, которого кметы называли боровым, не прячется и дает подготовиться к встрече, как следует. Значит, просьба услышана и воспринята благосклонно.