Чародей из Серого замка

Нет, нельзя. Пока нельзя. Сперва стоит подумать над этим вопросом, как следует. И все-таки наведаться в городскую библиотеку, поискать в тамошних книгах что-то путное про змеев. Быть может, кровосос обрел такую силу не без помощи ползучего гада? Нехорошее дело, коль и нечисть всех мастей начала меж собой договариваться.

Богумил перекатился с задницы на колени и уперся руками в камень, желая наклониться над рекой и еще раз напиться перед дорогой.

Колдуну повезло, что он решил не прикрывать веки, защищаясь от холодных брызг. Ровно в тот момент, когда нос почти коснулся водной глади, навстречу ему всплыли сразу две пары желтых глаз с вертикальным зрачком. Глаза сидели на чешуйчатых мордах с длинными, почти собачьими ушами, и кривыми, как у козы, рожками.

Морды синхронно оскалились, приветствуя неожиданную добычу клыкастой улыбкой, которой позавидовал бы и штригой.

– Чтоооб тебя! – Богумил отшатнулся и опрокинулся навзничь, перекатился спиной по камню прямо в заросли камыша и вскочил на ноги. Выхватил клинок и наотмашь полоснул взмывшую из воды тварь.

Это была обычная с виду змея, только вместо хвоста у нее тоже торчала голова. Куцые крылья трепыхались по воздуху, с трудом удерживая жирное тело длиной в полтора человеческих роста. Клинок настиг гадину в полете, и сталь, кованая в трех росах и защищенная тайными рунами, с влажным клекотом располосовала ее на две половинки.

Змея плюхнулась на камень и бестолково забилась, тряся головами. Прежде, чем Богумил успел удивиться, что из тела не вытекло ни капли крови, тварь еще раз судорожно дернулась, соприкасаясь местами пореза – и начала срастаться.

– Что ты, матерь твою ползучую, такое?! – растерянно выдохнул Богумил, пятясь на берег. В промокших сапогах неприятно хлюпало. Змея подняла обе головы и яростно зашипела. Яд, капавший с ее клыков, нехорошо шкворчал на мокром камне. Наверняка прожжет дыру до самой земли…

Твари взлетела и кинулась в атаку. И тогда колдун снова рассек ее клинком, а затем, не теряя ни минуты, бросил нож за плечо и сотворил усиленный знак огня Ириды. В ладонях вспыхнуло пламя, которое он направил на разрезанную плоть.

Гадина открыла рты и завопила так, что у Богумила встали дыбом волосы. Дрожь прошла по телу, но он сдержался и лишь продолжал палить, не давая половинкам подползти друг к другу и соединиться. Пахло горелым мясом и кишками.

Змея дернулась в последний раз и затихла. Одна из голов откатилась к реке, и теперь лежала на воде, как дохлая ворона, что служит приманкой для крупной рыбы. Колдун не стал дожидаться, пока на наживку клюнет еще более опасное чудище, проворно вытащил обе половины на берег, внимательно осмотрел. Снял с седла два мешка, встряхнул, расправляя.

А затем подумал с минуту и тихо рассмеялся. Ему вдруг пришла в голову забавная идея – принести убитую гадину вредной жричке и торжественно вручить ей прямо при людях на постоялом дворе. С намеком, что не только она здесь самая умная и ловкая, успевает и свою работу делать, и чужую.

«Прямо на колени ей вытряхну содержимое, вот визгу-то будет! – мстительно думал он, все еще обиженный за неласковый отказ. – А то ишь ты, нос задрала. Может, такой гадины она и не видела никогда. Я уж точно не видел, а опыта в сражениях с нечистью явно имею побольше».

*

Анну он нашел в таверне постоялого двора за одним из столиков. Жрица как раз заканчивала трапезу, прихлебывая холодный сбитень из щербатой кружки. Рядом стояла тарелка, где на подушке из обрывков зеленого лука покоились рыбьи кости с обжаренной в масле кожурой. Подавальщицы вместо уборки посуды сидели рядом и о чем-то тихо ей рассказывали. Неужто тоже просят снадобий от стыдной болезни или произвола вредного хозяина?

Подумал Богумил, и тут же выкинул эти мысли из головы. Ему-то какое дело?

– Я тебе подарочек привез, как ты любишь, – усмехнулся он, подходя ближе и поднимая мешки, зажатые в обеих руках.

Подавальщицы тут же захихикали, переглядываясь. Анна поставила кружку на столешницу и настороженно нахмурилась.

– Гадость, небось, какую-нибудь притащил. Знаю я ваши подарки, не отдаришься потом.

– И не надо отдариваться, я от чистого сердца, – поспешил заверить колдун, широко улыбаясь. То-то потеха сейчас будет!

Анна огляделась по сторонам, словно бы искала поддержки у других людей. Но у кого? У девок из числа прислуги? У школяров, сидевших в углу и жевавших одну плетенку хлеба с маком на пятерых? Или у пьяненького купца, что неподалеку клевал носом над гороховой кашей?

– Ладно, – с каменным напряженным лицом сказала она. – Но, если пошутить зло замыслил, перед людьми опозорить, я… разговаривать с тобой не буду!

Вот уж напугала так напугала! Богумил едва не расхохотался ей в лицо. А затем с кривой ухмылкой прожженного пирата, хвастающегося добычей перед сопливыми юнцами, вытряс из мешков содержимое.