Час льва

Торсон пересек комнату и встал перед камином, скрывая в тени собственное лицо, тогда как его гости были на свету. Алек улыбнулся и, как ни странно, на лице человечки отразилось такое же понимание его маневра.

— Ну? — спросил старик.

— У Виктории есть, что рассказать нам, — сказал Калум. Он повернулся, чтобы не особенно дружелюбно положить руку на предплечье самки.

Алек наклонился вперед:

— Джо, мы сами услышали это только что. Вики была с Лахланом, когда он умер.

Его слова, словно когти, вонзились Торсону прямо в грудь.

— Она… она была той женщиной, что исчезла?

— Ага. — Алек положил ладонь на другую руку девушки.

Торсон нахмурился. Виктория выглядела скорее зажатой, нежели поддерживаемой ими. Он не был пьян и испытывал отвращение к применению насилия в отношении женщины.

— Ты здесь по своей воле или нет?

Взгляд девушки перешел от одной руки, удерживающей ее, к другой, и кривая улыбка озарила ее лицо:

— Более или менее. Я в любом случае пыталась найти способ поговорить с вами, только без драки на этот раз.

Осознание того, что он сам удерживал ее от разговора, желчью осело в горле и сделало его голос низким и суровым:

— Теперь ты здесь. Говори.

— Это не самая красивая история, — предупредила она. Его челюсти сжались, но мужчина кивнул, чтобы она продолжала. — Хорошо, дело было так. Я шла по улицам Сиэтла, когда услышала крик…

Пока Виктория рассказывала, Калум наблюдал за ней. Она поведала о жестокости своих похитителей, и ее лицо потемнело от гнева. Когда девушка заговорила о смерти внука Джо, ей пришлось сморгнуть навернувшиеся на глаза слезы. Очевидно, что смерть Лахлана сильно задела ее. Часть волнения Калума ослабла. «Она уже в течение нескольких недель знала о существовании даонаинов и никому не рассказала».

Вик появилась здесь, чтобы выполнить обещание, данное молодому человеку — поступок благородного человека. Чувство вины заставило мужчину нахмуриться. Он был слишком груб с ней сегодня вечером.

«Но она следила за ними».

Вик почти закончила свой рассказ:

— …и я выскочила через заднюю дверь, перепрыгнула через забор, а потом нашла место, где можно было переночевать. Сюда я приехала на следующий день.

Сердито взглянув на каждого из братьев, Виктория выдернула руки из их захвата. Она обняла себя. Калум видел желание Алека успокоить девушку. И чувствовал то же самое.

Вместо этого он попытался обдумать услышанное:

— Они намеренно бросили тебя к Лахлану и не уходили, пока тот тебя не укусил?

— Угу.

— Пытались сделать оборотней таким образом, — пробормотал Алек. — Не получится.

— Лахлан так и сказал. — Вик откинула волосы с лица. — Что теперь?

— Мы будем расследовать произошедшее, — сказал Калум. Девушке не зачем было знать больше.

— Правильно. Но что будет со мной?

Калум поймал взволнованный взгляд Алека. Она действительно пробуждала в них инстинкт защитника.

— Скольким людям ты рассказала о нас?

— Никому.

— Почему нет?

— Я обещала Лахлану не делать этого.

— А если бы мы напугали тебя? — Калум поймал ее взгляд в ожидании ответа.

Нехотя Вик ответила:

— Если я решу, что вы опасны, то не уверена, что буду делать.

— Ты думаешь, мы опасны? — дернув девушку за локон, спросил Алек.

Она фыркнула:

— Вы, парни, чертовски страшные. И мне интересно, если бы я просто наткнулась на тебя в лесу, что бы ты сделал?

— Перегрыз бы Алек тебе глотку, ты это имеешь в виду? — спросил Калум.

— Ах, да, что-то вроде того.

Брови Торсона поднялись. Они не упоминали о событиях на поляне.

Калум изучал человечку в течение минуты. Она стиснула ладони так, что костяшки пальцев побелели. Девушка волновалась сильнее, чем хотела показать. И поэтому он ответил подробнее, чем собирался:

— У козантира есть способность подправлять память человека в отношении предыдущих нескольких часов. Это наша защита из поколения в поколение. Обычно мы стараемся быть осторожными и не попадаться людям на глаза. — Он тяжело посмотрел на Алека, который послал ему неодобрительный взгляд.

— Подправленная память — это фигово, — медленно проговорила Виктория, — но, по крайней мере, вы не убиваете людей.

Калум наклонил голову, оставив комментарий без ответа — смерть действительно может быть наказанием. Оборотни, чьи действия могли привести к разоблачению стаи, принимали смерть от козантира или кахира, то есть Алека.

Девушка нахмурилась:

— Я знаю об оборотнях дольше, чем несколько часов. Как бы вы поступили со мной, если бы я не была хорошим человеком и все такое?

«Щекотливый вопрос. Способность подчищать память дана ему не просто так». Калум ответил без особого желания:

— Тогда стирать придется больший промежуток времени. Столько, сколько необходимо.

— Оставляя дыры в сознании людей, без понимания, что к чему? — Вик вздрогнула. — Я бы лучше умерла.

— Но ты жива, — сказал Калум, — правда, выглядишь опустошенной. И все еще обеспокоенной. — Острое чувство жалости пробралось под его защиту, и мужчина провел костяшками пальцев по мягкой щеке девушки. — Ты действовала благородно, Виктория. Твои воспоминания останутся при тебе.

«Однако дальнейшее обсуждение им следует провести в отсутствие человечки».