Чаша Асклепия (СИ)

— Денис, нам и правда надо поговорить. Хочешь ты этого или нет.

Киборг внимательно смотрел на человека и молчал. Пауза затягивалась, причём машину это молчание явно не напрягало.

— Денис, мне так жаль, что возникла та глупая и нелепая ситуация… Ты ведь понимаешь, люди иногда нравятся друг другу. Иногда даже очень. А тут… Когда я понял, кто ты… Я растерялся, переживал за тебя, за себя! — Вениамин Игнатьевич старательно подбирал слова, изо всех сил стараясь, чтобы они звучали искренне, позволяя ладоням потеть, а голосу дрожать. Ведь человеческое волнение так объяснимо в этой ситуации, более того — оно обязательно.

Киборг чуть шевельнулся, будто намереваясь что-то спросить, но в следующее мгновение передумал.

Вениамин Игнатьевич помолчал несколько секунд, словно надеясь на хоть какой-то отклик от визави, и, не дождавшись, продолжил с тоской и сожалением в голосе:

— Я боюсь, что ты меня не простишь, у тебя нет причин доверять мне, но на этом корабле, а возможно, и во всём мире более надёжного друга у тебя нет и не будет, — в этом месте Вениамин Игнатьевич чуть подпустил слезу в голос.

Он настолько проникся своей выдуманной речью, что сам невольно начал верить себе.

Вениамин Игнатьевич вновь замолчал и поднял на киборга чуть влажные глаза. Лицо Дэнички неуловимо изменилось, с него сошло ледяное спокойствие, в глазах заискрился интерес, левая, рассечённая шрамом бровь чуть приподнялась.

Вениамин Игнатьевич слегка растерялся — он ожидал немного другой реакции: удивление, недоверие, но не интерес исследователя-натуралиста, встретившего на своём пути редкое и немного забавное насекомое.

Однако он быстро взял себя в руки — доктор Бобков умел играть в сложные аналитические игры.

— Понимаешь, ты погибнешь без меня, и только если ты всё же решишь довериться мне, у тебя будет шанс выжить и прожить долгую человеческую жизнь…

Киборг продолжал внимательно и молча разглядывать человека в упор, узкие бледные губы чуть змеились в непонятной то ли улыбке, то ли насмешке…

Вениамин Игнатьевич опустил голову и, тяжело шаркая ногами, двинулся к выходу. Когда он уже взялся за ручку двери, сзади раздался очень спокойный и очень вежливый голос:

— Вениамин Игнатьевич, конфеты оставьте…

Доктор Бобков торжествующе улыбнулся: всё-таки этот киборг — такое ещё дитя…

========== Глава 10 ==========

Следующий день был воистину эпичным.

Они взяли прямой курс до Степянки. Как сказал Тед:

— Отсюда только ровная дорожка, ориентировочно — шесть часов до захода на орбиту.

Утром Дэн явился на последнюю инъекцию, как всегда спокойный и невозмутимый, но Вениамину Игнатьевичу почудилось легкое потепление в его глазах. Доктор спрятал улыбку в уголках губ: похоже, план работает. Ледок отчуждения между ним и киборгом начал таять.

Навигатор покинул медотсек, довольно демонстративно потирая ягодицу и морщась. Вениамин Игнатьевич легко усмехнулся: ну-ну, плут и пройдоха, тут ты всех можешь обмануть, кроме меня. Не родился ещё тот человек или киборг (всё едино), который смог бы обвести вокруг пальца доктора Бобкова. «Ну а если и родился, то на бой не сгодился!» — фраза из любимых детских сказок всплыла очень вовремя.

— Дэн, это последний, но на ингаляции еще недельку ко мне походишь! — Доктор, выглянув из своей вотчины, с улыбочкой кровожадного маньяка отсалютовал всем пустым шприцем. — Ну кому тут еще нездоровится?

Мимоходом отметил кислую физиономию Стасика — тому, видимо, опять Малые Котики снились, — и настроение взлетело почти до предельной отметки. Вениамин Игнатьевич довольно потёр руки: а жизнь-то налаживается!

До конца дня больше ничего особенного не произошло. Транспортник вышел на орбиту планеты и довольно удачно приземлился или, правильнее будет, пристепянился на прогалине посреди реликтового леса.

Доктор Бобков был необычно бодр, ему тоже передалось всеобщее нервное возбуждение от предвкушения встречи с незнакомым миром. Он с видом победителя оглядел пультогостиную: пилот и навигатор опять занимались своими игрушками, один стрелялками, другой решал какие-то задачки из программы для навигаторов, маялся последними часами ожидания Стасик, а дрянная девчонка Полина всё искала свою мерзкую крысу.

Вениамин Игнатьевич передёрнул плечами и с надеждой скрестил пальцы: от слоновьей дозы стимулятора щурек должен был сдохнуть окончательно и бесповоротно! И убила его сама тупая овца, своими собственными ручонками.

Вениамин Игнатьевич прислушался к ниочёмной болтовне Стаса и Полины и почувствовал укол совести — слишком мало он уделял внимания последнее время Стасику, вон он какой сидит потерянный. Да плюс еще это внезапное влечение к… мужскому воплощению Ленки, рыжей стервы.

Вениамин Игнатьевич усмехнулся: ну ничего, он наверстает упущенное. Его «мальчики» не останутся без внимания. Ни наглый рыжий киборг, ни заклятый друг Стасик.

Вениамин Игнатьевич почувствовал себя мужем, который разрывается между молодой любовницей и старой, но всё ещё очень любимой женой. И сам заулыбался своему сравнению. Ну да, похоже: каждого из них он нагнёт, только каждого по-своему.