Часовая башня

Видимо именно поэтому бывшая квартира дедушки Анастасии второй раз испытывала попадание в себя представителя известного прежде на всю Финляндию, теперь снабжающего северную столицу СССР мылом такого нужного для вновь приобретшей его страны завода. Канув в вечность, исчезнув в бескрайних просторах СССР Виктор Адамович, бухгалтер мыловаренного завода бывший жилец квартиры тем самым невольно передавал эстафету проживания новому, но уже более значимому представителю данного предприятия.

Даже отсутствие советского паспорта не послужило поводом отказа в приёме на завод Анастасии. Временный вид на жительство, полученный в НКВД легко решил вопрос трудоустройства. Хоть и с недоверием смотрела ей в глаза начальник отдела кадров, но скрипя сердце оформила документы.

Анастасию заинтересовала возможность спрятаться на работе от окружающего мира. Для того чтоб выжить в нём требовался ей сейчас прежде всего некий конвейер, на котором и работала теперь. Монотонные движения усыпляли её реакцию на окружающее. Хоть и сильно уставала, но тем самым меньше думала, приходя домой полностью опустошённой, будто мешок из-под костей, являющихся основным сырьём для производства завода.

Но, всё равно каждый день так, или иначе пересекаясь с Анастасией Евгения Кузьминична вынуждена была ловить на себе её вопрошающий взгляд, а иногда и выслушивать знакомую претензию. Такой силы упрямства давно не испытывала со стороны окружающего населения, ибо было подготовлено советской властью за два прошедших десятилетия и знало, какие последствия может иметь дальнейшее сопротивление в том или ином вопросе.

Эта же молодая женщина не хотела ничего знать, будто не понимала, живёт в стране, где давно уже прописаны все кастовые различия. Переступить их дано не каждому, и то только при определённых обстоятельствах. Её муж давно занимал ответственные руководящие должности и только из-за войны был вынужден пасть так низко, приняв мыловаренный завод. Но знала, и тут он справится, опять, без особых проблем вернув себе утерянный уровень.

Пережив 37-ой, а затем и не менее тревожный 38-й на должности зав. крупного продовольственного склада чудом не был репрессирован. Помогли грамотные письма в нужные инстанции. Но хлебного места лишился, несмотря на то, что целый год вынужден был сидеть тихо, не беря в лапу ни рубля, отказавшись даже от подарков. Тогда от страха и вступил в партию, всерьёз задумавшись о партийной карьере. Но позвали на стройку ответственным за кадры.

И слава Богу, удалось пересидеть тревожное время, как в 30-м, когда заранее, уже выработанным к тому моменту чутьём уловил; возьмутся за НЭП — вовремя поняв куда ветер дует, устроился на госслужбу. Взяли, видя, имеет опыт. И точно, в 31-м на основании постановления правительства о запрете частной торговли НЭПа не стало. Тогда впервые появился в нём некий страх за прошлое. Пусть и не противоречащее строящей социализм молодой стране, скорее наоборот, помогал ей поднимать экономику, теперь подтирал следы, говорящие о причастности к индивидуальному предпринимательству.

— Какая строптивая эта наша соседка, — перед сном пожаловалась Евгения Кузьминична мужу.

— Мне по должности полагается отдельная квартира. Кто ж знал, что город так быстро заселится, и придётся выбирать среди коммуналок. Ну, ничего. Не в первой, сама знаешь. Через полгодика расширимся. Народишко вольный со всей страны собрался. НКВД порядок быстро наведёт, освободит жилплощади для истинных строителей социализма. Но уступать врагу нельзя ни пяди, — положил руку на небольшую грудь супруги, словно проверяя маленькой, недоразвитой, как у подростка ладошкой наличие неотъемлемой части тела.

— Да Женечка, мудро говоришь. Согласна с тобой, — убрала с груди руку мужа, выключив настольную лампу.

Засыпала. Но ещё перед сном, в очередной раз столкнувшись в коридоре приняла решение написать в НКВД записку на Анастасию, будто та плохо отзывается о советской власти. Ничего другого придумать не умела. Хоть и агитировала в своё время на то, чтобы она устроилась на мыловаренный завод, теперь уже не было в ней сил терпеть у себя за стенкой потенциального врага. Ведь в любой момент могла написать на неё первой. Знала, перед властью чиста, но всё равно хорошо усвоила глядя на проблемы мужа и то, как решает их на работе; прав тот, кто опередил удар.

Настолько важен был для Анастасии рояль, что решила идти на приём к самому председателю райисполкома. В приёмный день с трудом отпросившись на пару часов с работы пришла к середине отпущенного на работу с простыми людьми времени, услышав от секретарши;

— Больше не занимать! Виктор Степанович после обеда уезжает на совещание!

Ответила:

— Всё равно займу. Вдруг закончит раньше.

Поинтересовавшись у женщины лет пятидесяти поняла — она крайняя. Присела рядом на свободный стул. Догадывалась; не успеет пробиться до обеда. Судя по настенным часам, тот должен начаться уже менее чем через час. А очередь состояла из двух женщин среднего возраста, той за которой заняла и двух мужчин.