Часть первая. Деревянный корабль

Мать (входит):

Он ничего не говорит. Только плачет. Что с ним случилось, не знаю. Случилось что-то очень плохое. Он безутешен.

Молодой человек (входит):

Я задолжал тебе объяснение. Сердце настолько выхолощено бедой, что я теперь могу говорить о ней как чужой о чужом несчастье. Многословно и наставительно. С толикой позолоты и крупицей разума. С одной стороны и с другой стороны, посюстороннее и потустороннее… Лазейки, наподобие проломов в изгороди… Все так, как оно есть. И это ужасно^{144}. Мой друг лежит в морге, за стеклянной стеной. Я разбил стекло. И поцеловал его. Что ничего не меняет. Я почувствовал: он холодный, как охлажденное аргентинское мясо^{145}. Его застрелили на улице. При невыясненных обстоятельствах. Он был без оружия, но застрелили его вооруженные люди. Он был молод. И вдруг стал старше, чем самые старые старики. Он мог бы иметь детей, но его вышвырнули из времени бездетным. Его рот теперь оскудел даже больше, чем изолгавшаяся пасть увядшей шлюхи. Он мог стать цельным и сверкающим, как кристалл; но был разметан непогодой, словно трухлявая ива, не пережившая холодную зиму. Что-то произошло. Он больше не говорит. Не узнает меня. Не знаю, почувствовал ли он поцелуй.

Хор участников танца смерти (шепчет):

Мы видали и худшее.

Мать:

Произошло беззаконие. Когда проливается здоровая кровь, это в любом случае надругательство над Природой. Что бы ни говорила защита. Скажу больше: бедность находит себе разве что хриплоголосых заступников, чьи речи не достигают ушей их ближних. Но побеждает зримое: чей-то валяющийся посреди улицы плащ перекрывает вид на лучезарный порядок^{146}. Твой друг кричал. Кричал вместе со своими товарищами. Требуя хлеба. От голода их избавили. Не насытив. Их обеспечили жильем. Правда, не теплым. А холодным и тесным, полным гнилостных испарений. Где их заведомо не ждет ничего приятного. Их излечили от болезней. Правда, за это им пришлось заплатить, отдав последнее. Свою радость и силу. Их будни кто-то потушил. Как и надежду на воскресные дни. У них отобрали свет. Их попросту вычеркнули. Их сделали более ничтожными, чем камешки на дорогах. Зерно осталось, как и было, в амбарах. Но кровь этих людей не осталась в их телах. Им наконец возместили то, чего раньше не давали, — возместили обильной смертью.

Хор участников танца смерти (шепчет):

Мы видали и худшее.

Молодой человек:

Что уже отошло в прошлое, не вернется назад. Хрупкая жизнь не имеет надежной защиты.

11-й музыкальный фрагмент. Adagio.

Хор участников танца смерти (шепчет):

Не без причины в то время,

когда весна пóит соками

деревья и травы,

по вечерам заползает страх

в человечьи сердца.

Всё мощно растущее

видит сны под зеленым небом,

предчувствуя свою желтую смерть^{147}.

(Справа)

СЦЕНА НА НЕБЕ^{148}

(Это значит: мы не можем не думать и о таком.)

12-й музыкальный фрагмент. Maestoso.

(Персонажи танца смерти поворачиваются к этой сцене спиной.)^{149}

(Принц и Докладчик)

(Принц в простой желтой одежде. Он очень молод, без маски, без парика, с бледным лицом; в некотором смысле — человек без особых примет.)

(Он может быть безоружным всадником.)^{150}

Докладчик:

Я закончил отчет. Все происходит, как происходит. Гармония законов звучит по всему Универсуму. Она охватывает ранние и поздние формы бытия. Пронизывает твердое, жидкое и газы. Она — в свадьбе огня и в медленном соитии корня растения с камнем. Она — в блеске беспримесной платины и в водянистом многообразии протоплазмы. Планктон служит пищей для живых существ в океанических склепах. Рубин, распадаясь, порождает, как песню, новый световой луч. Это грандиозная конструкция, если смотреть снизу вверх; и силовой поток (пусть причиняющий боль, но пламенный), если — сверху вниз. Все малое несет на себе отблеск великого. Море звезд, кружащихся в неистовом вихре, сбалансировано. Воздействия всех объектов друг на друга вотканы в ковер Сущего. Закон благ. Он не нуждается в изменении. Его возраст исчисляется вечностью. Он может просуществовать еще одну вечность.

Принц:

Времена удлинились; это правда.

Докладчик:

Все происходит, как происходит. И никак иначе. Не бывает половинчатых процессов. Ничто из того, что произошло, нельзя — даже за высочайшую цену — сделать не происшедшим. Поворота вспять быть не может^{151}. Все привязано к потоку, щадящему лишь твое сердце.

Принц: