Часть первая. Деревянный корабль

«Началось непрерывное дробное стучание по окнам комнаты. Этот странный поток воды и воздуха, восхищающий меня с детства, периодически набухает и опадает, уплотняется, отступает, делаясь более разреженным. Я стоял у окна, совсем близко от мифологической сцены, в которой нимфы и дриады, пытаясь уберечь свои белые тела, чтобы они не были, как дым, прибиты к земле и не погибли в грязи, прячутся под погодоустойчивыми брюхами поспешивших им на помощь кентавров. Лесные богини испуганно сидят на корточках под близким мохнатым небом, напружиненным страшной для них мужественностью. Одно нетерпеливое движение подкованного железом копыта могло бы нанести им смертельное увечье. Однако не происходит ничего, что нарушало бы гармонию этих теней.

Я каждый раз заново изумляюсь тому, что благословенный миг (каким бы преходящим он ни был, каким бы безвозвратным ни становился, перейдя в минувшее) оставляет после себя плод: причудливое построение, которое, по сути, не имеет с самим этим мигом никакого сходства. Так человек, глядя на буковый орешек, не распознает в нем будущее могучее дерево… Я отошел от окна, и мне сразу представилось некое построение из семи звуков: строфа, которая странным образом позволяла себя растягивать и обновлять, к которой подлетали контрапункты, как если бы она была благоухающим ярким цветком, окруженным роем усердных насекомых… И как раз такой строфы мне недоставало для заключительной части симфонии. Я, конечно, не знал, что жду ее появления. Когда моя работа застопорилась, я объяснял это собственной ленью, обстоятельствами, тревожными настроениями, а теперь оказалось, что я просто должен был подождать. Нимф и кентавров я забуду; но эти строфы — со всеми их превращениями, которые разрастутся как дерево, — сохранятся».

Однако, прежде чем работа будет завершена, новые события поставят под угрозу уравновешенную жизнь Густава Аниаса Хорна.

«Чудовищное молчание Природы — как требование, чтобы я занял чем-то свой дух. Я работал над симфонией. Всего пятьдесят или шестьдесят тактов отделяют меня от ее завершения. Я никогда заранее не знаю, какие внезапные мысли помогут мне закончить работу. До самого конца намерение, меня подгоняющее, скрыто от моих глаз подобием пелены. Сегодняшний пасмурный день подкармливает нотные линейки роковыми нашептываниями. Мне мерещатся грозные звуки. Короткий грохот, как… — да, как что? — не как когда земляные комья падают на гроб… скорее как если бы человеческие руки колотили в крышку гроба изнутри… омрачает то видение: НИМФЫ И КЕНТАВРЫ ПОД ДОЖДЕМ…»