Частная жизнь короля Джона Сноу (СИ)

— Нелегко тебе пришлось — да и ей тоже.

— А кому легко в любви, Джон Сноу? Только дуракам. Тебе вот было легко?

— Нет, не было. Ты ведь знаешь.

— Даа…

Мужчины замолчали, обдумывая сказанное и услышанное. Джон вдруг вспомнил Игритт — свою первую любовь, первую женщину, — и эти воспоминания, не лишенные прелести, но давно поблекшие, теперь несли на себе отпечаток разве что светлой грусти. Неужели настанет день, когда он так же бесстрастно будет вспоминать Дейенерис? И будет ли ему еще кого вспомнить на смертном одре?

Первое время после смерти жены Джон не мог думать о втором браке иначе, как с отвращением. Это казалось ему предательством Дени, их любви, всего хорошего, что у них было. Но чем больше времени отделяло его от дня ее смерти, тем менее мерзкой ему самому казалась эта мысль. И в конце концов, он смог честно признаться себе — одинокая жизнь страшила его. Дело было не в том, чтобы иметь женщину для удовлетворения — как раз без этого он мог бы обойтись при необходимости, пусть и стиснув зубы — а в том, чтобы рядом с тобой был кто-то, делящий и горе, и радость — более близкий, чем родственники, друзья или царедворцы. Только это должен быть человек, которому нужен он сам — Джон Таргариен. Не его корона, власть или роскошь придворной жизни, а именно он.

========== Глава 5. На Север! ==========

По пути Джон, поглядывая вниз, чтобы не сбиться с пути и делая привалы на ночь, чтобы и Визерион мог отдохнуть, развлекал себя тем, что вспоминал имена, замки и гербы северных лордов. Конечно, с тех пор, как мейстер Лювин заставлял его вместе с Роббом заучивать все наизусть, прошло слишком много времени, и слишком изменился сам Север: какие-то семьи исчезли, сменили имена и места обитания, кто-то перестал враждовать между собой, кто-то породнился. Но все, выученное в детстве, засело в его памяти накрепко, и Джон вполголоса проговаривал чужие девизы, пока не споткнулся на одном. «Здесь мы стоим» — дом Мормонтов, Медвежий остров, герб — стоящий на задних лапах черный медведь на зеленом поле. Правительница — леди Лианна Мормонт. Это имя отозвалось в Джоне пробежавшей по спине теплой волной и вызвало воспоминание из тех, что он стремился запрятать поглубже — одновременно приятное и стыдное.

Пять лет назад они с Дейенерис собирались совершить совместное путешествие по всему королевству, как сделали некогда король Джейехерис и королева Алисанна. Все уже начало портиться, и Джон надеялся, что поездка поможет Дени забыть о своей печали и снова сблизит их, не дав маленькой трещине превратиться в большую. Но в первом же замке, где они остановились, ворон принес известие, что в Дорне раскрыт заговор и вспыхнул мятеж. Дейенерис приняла решение лететь на помощь принцессе Арианне, а Джон отправился дальше один. В Винтерфелле его встретили тепло — Рикон и Санса устроили пир в честь короля, на котором было много тех, кто сражался бок о бок с Джоном в войне против Иных и других сражениях, старые лорды, помнившие еще Рикарда Старка, новая знать из вольного народа, заселившего обезлюдевшие после войны земли. Была там и Лианна Мормонт, твердой рукой правившая своим маленьким, но гордым островом.

При встрече Джон поразился тому, как она изменилась — из маленькой, всегда нахмуренной девочки, которая старалась держаться как взрослая и не показывать свою слабость, она превратилась в высокую, еще немного угловатую, но уже девушку. Лианна не стала красавицей, но в ней была диковатая, не заметная на первый взгляд прелесть — прелесть полевого цветка, выросшего в суровом краю, и расцветшего в тишине и вдали от людских толп. Джон весь вечер любовался на нее — в ней было что-то от молодого порывистого животного — лошади или сокола. В конце пира, когда большая часть гостей была уже пьяна, но музыканты еще не устали играть, он пригласил Лианну на танец и был удивлен как тем, что они почти одного роста, так и тем, что под нарядным платьем его рука ощутила не привычную для женского тела мягкость, а упругие, перекатывающиеся под кожей мышцы, больше приличные воину, чем девице. Впрочем, женщины Мормонтов всегда славились тем, что доспехи им было носить едва ли не привычнее, чем платья.

Но уже поздним вечером, когда Джон собирался ложиться спать, в его комнату бесцеремонно вошла Санса, и заговорила напрямик:

— Джон, я хочу поговорить о Лианне Мормонт. Ты в шаге от того, чтобы поступить дурно, и мой долг удержать тебя от этого.

— Я не понимаю тебя, сестра.

— Мне придется тебе объяснить. Пять лет назад, когда ты уезжал в столицу, Лианна проплакала несколько часов подряд — об этом не знает никто, кроме меня, потому что на людях девочка держалась так, как будто ничего не произошло. Она восхищалась тобой, ты стал для нее образцом — совершенным воином, совершенным королем. И за эти пять лет ее обожание ничуть не ослабло. Теперь ты понимаешь, что наделал своими танцами и улыбками?

— С каких пор протанцевать один танец с девушкой, которую я знал еще ребенком — преступление?