Частные лица. Биографии поэтов, рассказанные ими самими. Часть вторая

ГОРАЛИК. А если бы это был волшебный мир, где все возможно?

ЗВЯГИНЦЕВ. Я бы придумал, как отправить книжку в плавание, чтобы ей было хорошо.

2014

Сергей Круглов

Круглов Сергей Геннадьевич (р. 1966, Красноярск) – поэт, публицист, священник. Учился на отделении журналистики Красноярского университета, работал журналистом. В 1999 году принял сан священника, служил в Спасском соборе Минусинска, сейчас живет и служит в Москве. Ведет передачу о поэзии на радио «Культура». Член жюри литературной премии «Дебют» (2008). Лауреат премии Андрея Белого и премии «Московский счет» (2009).

ГОРАЛИК. Расскажите, если можно, про вашу семью до вас.

КРУГЛОВ. Я родился в Сибири, там все были ссыльные-пересыльные, родословную своих предков шибко-то никто не знает. Знаю, что у меня были – где-то далеко – краковские поляки, были цыгане, были русские. Ближайшие мои предки со стороны мамы, бабушка и дедушка, приехали с Урала, то есть были крестьяне, вот там-то где-то как раз и были поляки с цыганами. Я рассматривал фотографии 1920–1930-х годов – мои деды, здоровые такие, кудрявые, как артист Николай Сличенко… Они перебрались в Сибирь с Урала. Дед, которого я помню, Тихон Иванович, был тоже видный партиец, военком Омской области. Моя бабушка, которая, собственно, меня и вырастила, бабушка Фаина (она уже давно умерла), была просто домохозяйкой. Жили они довольно скудно – дед отличался честным и нетерпимым характером Павки Корчагина. Однажды, это было в войну (мама моя была еще маленькая), бабушка попыталась воспользоваться партийным спецраспределителем, так дед ее чуть не убил после этого. Благодаря тому что бабушка хорошо шила всю жизнь, как-то они жили. Ну, кроме того, был огород, дед сам любил возиться в огороде – разводил знаменитые помидоры. Огромные – вот такие – в три кулака помидоры, которые в моем детстве еще сохранялись, долго после его смерти…

Часть детства моего прошла на Ангаре, в суровых климатических условиях, но даже там бабушке удавалось продолжать выращивать эти дедовские помидоры. После того как дед Тихон ушел на пенсию (я его помню довольно хорошо, я вообще помню довольно хорошо свою жизнь, ну, не с пренатального, конечно, периода, но, скажем так, примерно от рождения. Мама никогда не могла в это поверить, говорила: «Ты все выдумываешь, не может ребенок себя помнить всю жизнь!», но когда я начинал приводить примеры всякие, описывал обстановку или события, она поняла, что это так и есть). Вот поэтому деда я помню. Он умер, когда мне было, наверное, года два. Он вышел на пенсию, страдал сердечными заболеваниями всякими, что не удивительно для человека, у которого была такая биография. Как рассказывает мой отец, последнее событие, которое на деда сильно повлияло и довело его до инфаркта, – он стал на пенсии слушать «Голос Америки» и однажды услышал, как по «Голосу Америки» демонстративно поздравили с днем рождения директора одного сибирского военного закрытого завода, дескать, знаем мы все ваши советские военные тайны. На деда это произвело гнетущее впечатление: «За что боролись?!», и был инфаркт, который он не пережил… В силу мягкосердечности и кротости моего отца, он был тем человеком, который должен был все это от деда выслушивать. Они по утрам ходили на рыбалку, брали с собой авоську, в которую клали бутылки «Агдама», и там, на берегу реки, обсуждали текущие события.

Мы жили тогда в поселке Березовка под Красноярском…

В Красноярске я и родился, в 1966 году. И вот там мы жили первые годы моей жизни, потом уже переехали на Ангару, то есть на север. Красноярский край – большой, Ангара – на севере.

Вот это мои ближайшие предки со стороны мамы.