Частные лица. Биографии поэтов, рассказанные ими самими. Часть вторая

Итак, первый сборник стихов. С картинками. Я уж не помню, было ли у него название… Там был целый ряд стихотворений. Причем там были стихи если не порнографического, то ярко выраженного эротического характера. Такие довольно складные, насколько я понимаю, потому что учителя у меня были хорошие, книг я читал много. Уже тогда я каким-то образом чувствовал, что такое плохо написанное стихотворение, и понимал, что если вот сюда не найти и не вставить нужное слово, то все остальное замечательно построенное можно выбросить на помойку… Я принес ее в школу, и этой тетрадью зачитался весь класс, культовая была тетрадь. Потом ее нашла мать, был страшный скандал, тетрадь сгорела в печке. Вот такой был опыт. Мало того: я смутно понимал, что куда-то в эту сторону моя жизнь и должна пойти. В сторону творчества.

ГОРАЛИК. Сборник был с иллюстрациями?

КРУГЛОВ. Да, там были какие-то мушкетеры, цветы, корабли…

ГОРАЛИК. Как этот сборник писался вообще? Сел и решил: сейчас я напишу книгу стихов? Быстро, медленно?

КРУГЛОВ. Этого момента я не помню. Судя по всему, эти стихи были написаны по отдельности, а потом уже были собраны в эту самую тетрадь. Их было там, может, десять.

ГОРАЛИК. А дальше что? Можно представить себе, что семиклассник, чьи стихи читают и хвалят сверстники, должен испытывать потребность немедленно писать дальше.

КРУГЛОВ. Не, я не стал особо сильно писать дальше. Следующие стихи, которые я помню, были написаны то ли в классе десятом, то ли сразу после окончания школы. Но это уже были стихи. Больше стихи, чем те, которые сгорели в печке. Тем не менее я как-то естественным образом знал, что это теперь никогда не кончится, что это будет продолжаться.

ГОРАЛИК. Подросток, который так устроен, часто же делает еще что-то в подобном духе. Вы не сочиняли музыку, песни?

КРУГЛОВ. Нет, музыку я, конечно, любил всегда, но не сочинял. То есть я никогда не делал то, что мне не интересно. Это одна из бед моей жизни. В частности, у меня нет никакого законченного образования, кроме среднего.

ГОРАЛИК. Сколько классов тогда заканчивали?

КРУГЛОВ. Десять.

ГОРАЛИК. Соответственно, вам надо было решать, куда поступать.

КРУГЛОВ. Да. Это было в десятом классе, поближе к его окончанию вопрос о поступлении в вуз наконец-таки встал передо мной. Мать, конечно, какие-то усилия прилагала. Было понятно, что это будет какая-то словесная область.

ГОРАЛИК. Близкие вас не подталкивали к какой-нибудь профессии?

КРУГЛОВ. Мать, конечно, высказывала пожелания, чтобы я пошел в медицину, но я прекрасно понимал, что быть человеком в белом халате далеко не просто, да и не мое это. Нет, филологическое. Я узнал, что в Красноярском университете есть филологический факультет, там только что, в 1983 году, открыли новое отделение – журналистики. Я написал туда, мне прислали какие-то проспекты, и в конце десятого класса я уже знал, что поеду в Красноярск.

ГОРАЛИК. То есть вы знали, что вы поедете, но вам еще предстояло поступать?

КРУГЛОВ. Да. Потом был десятый класс замечательный, выпускные экзамены, на которых меня поймали со шпорой по химии. В результате этого у меня есть, например (чем я очень горжусь), пятерка по астрономии, естественно, пятерки по гуманитарным предметам, есть хорошая четверка по физике, которой я тоже горжусь, и есть единственная тройка по химии, потому что ума-то не было: дали шпору, ну так и шел бы ты к доске с этой шпорой, а я взялся переписывать своим почерком в другую бумажку, меня и поймали.

Да, еще в друзьях у меня все мое детство были домашние животные. Собаки и коты.(Однажды было мать завела волнистых попугайчиков, но они не прижились.) До сих вспоминаю характерную примету – поцарапанные руки. Дома коты, в ограде – собаки. Поскольку отчим был охотником, он все время держал собак, с ними ходил на охоту. А дома были коты разнообразные. Вот с ними я как-то так возрос.

Итак, десятый класс, выпускной и потом поездка в Красноярск, в который я со страстью вырвался.

ГОРАЛИК. Вы до этого там не бывали?

КРУГЛОВ. Бывал пару раз. Ездил к отцу в гости… Ну вот, поехал в Красноярск. Мать меня, конечно, поехала сопровождать, потому что она должна же контролировать процесс и переживать. А я все время старался от нее избавиться. Я ей запрещал ходить со мной на экзамены, но она все равно пробиралась под двери. На воспоминание об этих экзаменах наложилось ощущение освобождения… Например, первое, что я сделал, выйдя из школы, – закурил, до этого я не курил. Как-то это вышло спокойно и легко, люди рассказывают, как испытывают какие-то тошноты, кашли, ломки, а я делал это с удовольствием, в то время, помню, у меня всегда были набиты карманы: в одном кармане лежали сигареты с фильтром, в другом без фильтра, в третьем папиросы. В состоянии поиска был.

ГОРАЛИК. Поступать было трудно?

КРУГЛОВ. Было, конечно, волнение и все такое, но экзамены я сдал хорошо. Один из всего потока написал сочинение на пятерку. Потом ходили легенды: там какой-то Круглов написал сочинение в стихах…

ГОРАЛИК. Вы написали сочинение в стихах?